Диктатура пролетариата и её суть сегодня

Понятие «диктатура пролетариата» — одно из ключевых в теории марксизма, и марксистские движения традиционно выступают за установление диктатуры пролетариата. Однако не менее традиционно они стараются не давать чёткого определения этого термина и вскользь – порой в популистском ключе и подстраиваясь под взгляды слушателя – дают какие-либо пояснения. Что же такое диктатура пролетариата и как социал-демократу стоит относиться к таким требованиям?

Что такое диктатура пролетариата

Как отмечает Большая российская энциклопедия, термин «Диктатура пролетариата» использовался в марксистско-ленинской идеологии для обозначения формы государственной власти в социалистических государствах на этапе перехода от капитализма к социализму¹. Согласно энциклопедии Britannica, это правление пролетариата – экономического и социального класса, состоящего из промышленных рабочих, получающих доход исключительно от своего труда – во время переходного периода между отменой капитализма и установлением коммунизма. Во время этого перехода пролетариат должен подавить сопротивление социалистической революции со стороны буржуазии, разрушить общественные производственные отношения, лежащие в основе классовой системы, и создать новое бесклассовое общество². Политический словарь 1940 года отмечает, что диктатура пролетариата — это «государственная власть победившего рабочего класса в переходный период от капитализма к коммунизму… В системе диктатуры пролетариата коммунистическая партия — основная руководящая сила»³.

Само понятие «диктатура пролетариата» появилось в работе Карла Маркса «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 годы», в которой сам автор определяет её следующим образом:

…необходимая переходная ступень к уничтожению классовых различий вообще, к уничтожению всех производственных отношений, на которых покоятся эти различия, к уничтожению всех общественных отношений, соответствующих этим производственным отношениям, к перевороту во всех идеях, вытекающих из этих общественных отношений⁴.

Второй вариант, который использовался в СССР:

…политическая власть рабочего класса, устанавливаемая им в результате ниспровержения буржуазии, в результате победы социалистической революции; необходима рабочему классу на весь период революционного превращения капитализма в социализм⁵.

Если обобщать имеющиеся определения, диктатура пролетариата — это переходный период от капитализма к социализму, который характеризуется властью широких слоёв рабочих (под руководством партии). Конкретного определения или системы устройства диктатуры пролетариата классики нам не оставили, создав возможности для вольных трактовок. Например, Иосиф Сталин дал ей такое определение: «1) неограниченное законом насилие в отношении капиталистов и помещиков, 2) руководство пролетариата в отношении крестьянства, 3) строительство социализма в отношении всего общества. Ни одна из этих трёх сторон диктатуры не может быть исключена без риска исказить понятие диктатуры пролетариата. Только все эти три стороны, взятые вместе, дают нам полное и законченное понятие диктатуры пролетариата»⁶. Поскольку классики (считающиеся первоисточниками термина) точного определения не дали, опровергнуть такое определение довольно проблематично.

Практика диктатуры пролетариата

Первый значительный опыт проведения в жизнь гипотезы Маркса (мы не берём Парижскую коммуну, просуществовавшую недолго на ограниченной территории) состоялся в СССР. Позже диктатуру пролетариата или её подобие пытались построить и в других государствах, где ко власти пришла коммунистическая партия – Китае, Кубе, Вьетнаме, КНДР, Лаосе, Эфиопии, Камбодже, Мозамбике, Анголе и некоторых других. В странах Восточной Европы после Второй мировой войны сложились так называемые «народные демократии», которые также являлись переходным этапом от капитализма к социализму. Давайте разберём первый и наиболее наглядный пример воплощения теории – Советский Союз.

Власть одной партии

Идея власти одной партии как выразителя интересов рабочих имеет глубокие корни. В «Манифесте коммунистической партии», как ни удивительно, именно Коммунистическая партия считается самой передовой среди рабочих:

Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом.

Коммунисты, следовательно, на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперёд частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения⁷.

Авторами «Манифеста» также была упомянута «организация пролетариев в класс, и тем самым – в политическую партию», из чего вытекает концепция об «авангарде», о которой будет сказано далее. Если совместить это с высказанными в Манифесте мыслями о «завоевании пролетариатом политической власти», логически следует заключение, что коммунистическая партия завоёвывает власть и устанавливает свою диктатуру. Идею о ведущей роли коммунистической партии как выразителя интересов пролетариата развил Владимир Ленин: в частности, он считал, что идеи Маркса – это необходимые рабочим знания, из которых вырастет идеологически подкованная сила:

Учение о классовой борьбе, применённое Марксом к вопросу о государстве и о социалистической революции, ведёт необходимо к признанию политического господства пролетариата, его диктатуры, т. е. власти, не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооружённую силу масс… Пролетариату необходима государственная власть, централизованная организация силы, организация насилия и для подавления сопротивления эксплуататоров и для руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства…

…Воспитывая рабочую партию, марксизм воспитывает авангард пролетариата, способный взять власть и вести весь народ к социализму, направлять и организовывать новый строй, быть учителем, руководителем, вождём всех трудящихся и эксплуатируемых в деле устройства своей общественной жизни без буржуазии и против буржуазии⁸.

Таким образом, из вышеуказанных идей следовало, что диктатура пролетариата реализуется через «авангард» — партию, власть которой «не разделяется ни с кем», потому что только у неё преимущество в понимании развития пролетарского движения. Другие же партии, очевидно, не обладали этим преимуществом и являлись для марксистов по этой причине либо буржуазными, либо оппортунистическими.

Советы и диктатура

Такие органы, как Советы, появились ещё во времена Русской революции 1905-1907 годов как самоорганизованные органы власти рабочих. Первый из них 8 марта 1905 года появился в городе Алапаевске, но более известным является Совет уполномоченных, организованный 15 мая 1905 года бастующими рабочими текстильных и ткацких предприятий в Иваново-Вознесенске (ныне Иваново) и действовавший в рамках целого города⁹.

После 1907 года они перестают существовать, но обретают второе дыхание во время Февральской революции 1917 года, в результате которой образовался Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, а большевики стали выступать за власть Советов.

Сами Советы чем-то напоминали по устройству парламент, но в отличии от него, они имели следующие черты:

• Отрицание идеи разделение ветвей власти, то есть Советы обладали исполнительной и законодательной властью: «Коммуна должна была быть не парламентским учреждением, а работающим, в одно и то же время законодательствующим и исполняющим законы»¹⁰;
• Они были частью централизованной системы управления (так называемый демократический централизм);
• Императивный мандат (согласно которому депутат должен был отчитываться перед избирателями, а сами избиратели могли в теории поменять депутата, если он не выполнял их волю)¹¹;
• Депутатство не считалось работой как таковой (поскольку депутаты были непосредственно заняты на производстве, то есть исполняли общественные и государственные обязанности наряду со своей производственной деятельностью).

Данные органы характеризовались также отсутствием чёткого распределения полномочий, и при «диктатуре пролетариата» не играли особой роли.

Центрами принятия решений являются не Советы, столь щедро перечисленные в Конституции СССР, а органы, которые в ней не названы. Это партийные комитеты разных уровней: от ЦК до райкома КПСС. Они и только они принимали все до единого политические решения любого масштаба в СССР¹².

По партийному составу Советы были достаточно разнородными, и включали в себя меньшевиков, эсеров, а также большевиков, но из-за Корниловского мятежа уже с августа по октябрь 1917 года последние стали набирать популярность – благодаря своим идеям, выраженным в резолюции «О власти»¹³. А если конкретнее – требование немедленного предложения всем народам воюющих государств заключить демократический мир, прекращения всяческих репрессий против рабочих и их организаций, немедленной отмены смертной казни на фронте, восстановления полной свободы агитации в армии, конфискации буржуазных газет, выборности комиссаров, осуществления прав наций, живущих в России, на самоопределение и роспуск Государственного совета и Государственной думы.

Впервые за всю историю Петроградского совета при голосовании по кардинальному вопросу большевистская партия получила большинство депутатских голосов. Пытаясь помешать большевизации Петросовета, его эсеро-меньшевистский Президиум — Н. С. Чхеидзе, А. Р. Гоц, Ф. И. Дан, И. Г. Церетели, В. М. Чернов – подал в отставку, что привело 9 (22) сентября 1917 года к избранию главой Петросовета Льва Троцкого, незадолго до этого выпущенного из «Крестов».

25 сентября (8 октября) 1917 года состоялись перевыборы исполкома Петросовета. По рабочей секции за большевиков проголосовало 230 депутатов, за эсеров и меньшевиков — 156. К началу ноября большевики располагали до 90 % голосов в Петроградском совете. В Исполкоме рабочей секции Московского Совета рабочих и солдатских депутатов в ходе выборов 18-19 сентября 1917 года большевики получают 32 места, меньшевики — 16, эсеры — 9, большевики одерживают победу на выборах 11 из 17 районных дум. Также большевики к ноябрю имели большинство мест в 80 местных Советах крупных промышленных городов. На сторону большевиков перешли солдатские комитеты, в первую очередь Северного и Западного фронтов, Петроградский гарнизон и Центробалт.

Всё это позволило большевикам укрепить свои позиции, что испугало «Всероссийский центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов» (который был избран I Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов и был больше эсеровским и меньшевистским), из-за чего откладывался II Всероссийский съезд, который по плану должен был пройти в сентябре. Это дало возможность захватить власть в самих Советах, что выразилось в проведении пробольшевистского I Съезда Советов Северной области (который провели с грубейшими нарушениями — например, были представители Московской губернии, которая не входила в Северную область) и формирования там Северного областного комитета, который начал работу по созыву II Съезда Советов, что противоречило правилам:

Никакой другой комитет [кроме ВЦИК] не уполномочен и не имеет права брать на себя инициативы созывать съезд. Тем менее имеет на то право Северный областной съезд, созванный с нарушением всех правил, установленных для областных съездов и представляющий случайно и произвольно подобранные Советы¹⁴.

Тем не менее, в результате они согласились провести его, но позже ВЦИК высказал следующее:

Центральный исполнительный комитет считает II съезд несостоявшимся и рассматривает его как частное совещание делегатов-большевиков. Решения этого съезда, как незаконные, Центральный исполнительный комитет объявляет необязательными для местных Советов и всех армейских комитетов. Центральный исполнительный комитет призывает Советы и армейские организации сплотиться вокруг него для защиты революции. Центральный исполнительный комитет созовёт новый съезд Советов, как только создадутся условия для правильного его созыва¹⁵.

Большевики захватили власть и в стране, организовав Октябрьский переворот, в результате чего вся власть оказалась в их руках; старый состав ВЦИК распускают и создают временное рабоче-крестьянское правительство – Совет Народных Комиссаров.

Практика показала, что в условиях однопартийной диктатуры и такие органы самоуправления, как Советы, постепенно переходят под контроль правящей партии. Согласно расчётам классиков марксизма, отмереть должно было государство, но на практике отмирали только органы реального народовластия, а не государство, и устанавливалась не «диктатура пролетариата», а обычная диктатура. Впрочем, Маркс и Ленин намекали, что это будет диктатура партии.

«В СССР была диктатура пролетариата»

Некоторые коммунисты утверждают, будто бы власть в СССР (хотя бы в определённые периоды) принадлежала не коммунистической партии, а всему пролетариату. Однако этому противоречат нередкие выступления самих рабочих против большевистской диктатуры, самым известным из которых является Ижевско-Воткинское восстание¹⁶, основную ударную силу которого составляли рабочие¹⁷, недовольные политикой «военного коммунизма», ростом безработицы (в начале мая 1918 года в Ижевске насчитывалось более 7 тысяч безработных) и снижением заработной платы (до 40 % от уровня 1913 года).

Граждан также не устраивало и поведение большевиков, которые дважды (в конце мая и в конце июня) потерпели поражение на выборах в Ижевский Совет, и после чего с помощью подкреплений из Казани, вместе с эсерами-максималистами разогнали его. Власть в городе перешла сначала к новому исполкому, в котором большинство было за большевиками и максималистами, а затем к Ижевскому военно-революционному штабу, возглавлявшему большевиком Степаном Холмогоровым. Разгон Совета и последовавшие за ним аресты лидеров оппозиционных партий привели к недовольству как рабочих, так и оппозиции в лице эсеров и меньшевиков, а также Союза фронтовиков, который стал в будущем ударной силой восстания, так как состоял из 4000 человек, у многих из которых было оружие¹⁸. Последней же каплей стал митинг рабочих 7 августа 1918 года, который был собран из-за поражения Советских сил в Казани с целью призыва рабочих в армию, чем решила воспользоваться оппозиция, так как основные силы большевиков и максималистов ушли на фронт, и в городе остались только несколько десятков красноармейцев и милиционеров¹⁹. На данном митинге «Союз фронтовиков» выдвинул 10 требований, которые поддержали рабочие, и из которых большевики не хотели выполнить одно: вооружить и обмундировать всех мобилизованных на заводе и отправить всех вместе²⁰. В итоге большевики сказали, что оружие выдадут на станции Агрыз, что привело к ультиматуму со стороны «Союза фронтовиков», а также к митингу, шествию, арестам и к самому восстанию, которое было подавлено.

Другим известным инцидентом было Кронштадтское восстание – вооружённое выступление в марте 1921 года гарнизона крепости Кронштадт, экипажей кораблей Балтийского флота и жителей города против большевиков и их политики военного коммунизма, которая приводила к ужасным последствиям, о чём говорил сам Ленин:

Своеобразный «военный коммунизм» состоял в том, что мы фактически брали от крестьян все излишки и даже иногда не излишки, а часть необходимого для крестьянина продовольствия, брали для покрытия расходов на армию и на содержание рабочих²¹.

Рабочих в Петрограде возмущали условия жизни: так, в начале 1921 года петроградские рабочие, занятые в сталеплавильном производстве, ежедневно получали 800 граммов чёрного хлеба; ударники труда — 600, а прочие категории – 400 или даже 200 граммов. По официальным данным, работники транспорта получали в день от 700 до 1000 килокалорий. Но даже эти скудные пайки выдавались нерегулярно и были намного ниже нормы, необходимой для физической работы в течение полного рабочего дня.

К концу 1920 года это привело к тому, что несмотря на наличие вооружённых заградительных отрядов, блокировавших дороги и конфисковавших продукты у спекулянтов, незаконная торговля процветала. Более того, она в значительной степени вытеснила официальные источники поступления продовольствия. При этом городское население резко сократилось: в частности, в Петрограде от 2,5 миллионов человек, проживавших в октябре 1917 года, к августу 1920 года осталось примерно 750 тысяч²².

Топливо в город также поставлялось с перебоями: в начале февраля 1920 года более 60% фабрик и заводов Петрограда были вынуждены закрыться, так как топить было нечем. Кронштадтские матросы были недовольны не только ситуацией, происходящей в стране, но и тем, что в марте 1918 года был распущен Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт – коллегиальный орган матросских масс, созданный для координации деятельности флотских комитетов), а его полномочия передали Совету комиссаров Балтийского флота – по сути, это была ликвидация комитетов, их органов власти, и назначение комиссаров на командные посты, что вызвало «бурю протеста»²³.

К концу 1920 года на Балтийском флоте вспыхнула эпидемия цинги и резко увеличились случаи дезертирства²⁴. В январе 1921 года около пяти тысяч балтийских моряков покинули ряды РКП(б), а развернувшаяся политическая борьба за управление флотом между Троцким и Зиновьевым²⁵ дополнительно подорвала авторитет партии.

28 февраля 1921 года экипаж линкора «Петропавловск» принял резолюцию с призывом поднять «третью революцию», которая выгнала бы узурпаторов и покончила бы с режимом комиссаров». Был избран революционный комитет во главе с С.М. Петриченко (писарь с «Петропавловска»). 1 марта 1921 года на Якорной площади был созван общегородской митинг, на котором были приняты резолюции с требованиями: «За Советы без коммунистов!», «Власть Советам, а не партиям!», «Долой продразвёрстку!», «Даёшь свободу торговли!».

Одним из самых крупных восстаний против большевиков было Тамбовское восстание (1920-1921)²⁶, которое было вызвано продразвёрсткой, выражавшейся в экспроприации зерна у крестьян. Дело в том, что в 1920 году была засуха, которая нанесла серьёзный ущерб сбору урожая, в то время как большевики требовали непосильные планы продразвёрстки (11,5 млн пудов из 12, собранных в губернии). В результате 19 августа 1920 года в нескольких сёлах (Каменка Тамбовского уезда, Туголуково Борисоглебского уезда) крестьяне отказались сдавать хлеб и при поддержке партизан уничтожили продотряды, местных коммунистов и чекистов. В тот же день в селе Афанасьевке Тамбовского уезда произошло объединение нескольких мелких повстанческих групп в партизанскую армию, и восстание стало быстро распространяться.

Вскоре восстанием были охвачены территории Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского, Моршанского и Козловского уездов Тамбовской губернии, а также соседние с ней уезды Саратовской и Воронежской губерний. Повстанцы ликвидировали органы советской власти, уничтожали её представителей, воинские гарнизоны и в некоторых сёлах брали власть в свои руки. Восстанием фактически руководил начальник штаба 2-й повстанческой армии, член партии эсеров Александр Антонов, в честь которого восстание назвали позднее «антоновщиной» и «Антоновским мятежом». Это восстание длилось достаточно долго, и наряду с Кронштадтом стало причиной перехода от военного коммунизма к НЭПу.

Большевики разгоняли и демонстрации с широким участием рабочих в поддержку Учредительного собрания. Из показаний рабочего Обуховского завода Д.Н. Богданова от 29 января 1918 года, участника манифестации в поддержку Учредительного собрания:

Я, как участник шествия ещё 9 января 1905 г., должен констатировать факт, что такой жестокой расправы я там не видел, что творили наши „товарищи“, которые осмеливаются ещё называть себя таковыми, и в заключении должен сказать, что я после того расстрела и той дикости, которые творили красногвардейцы и матросы с нашими товарищами, а тем более после того, когда они начали вырывать знамёна и ломать древки, а потом жечь на костре, не мог понять, в какой я стране нахожусь: или в стране социалистической, или в стране дикарей, которые способны делать всё то, что не могли сделать николаевские сатрапы, теперь сделали ленинские молодцы²⁷.

Всё вышеуказанное довольно странно при декларировавшейся диктатуре тех, кого расстреливали, разгоняли и подавляли. Мы уже не говорим о сталинском периоде, восстания при котором правильнее было бы выделить в отдельную статью, и о последующих годах с инцидентами вроде Новочеркасского расстрела. Правильнее было бы назвать такой строй не «диктатурой пролетариата», а хотя бы «диктатурой коммунистического пролетариата», но всё же правильнее – диктатурой коммунистической партии, которая на деле решала, какой пролетариат коммунистический, а какой нет. Сам Владимир Ленин задавал риторический вопрос:

Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоёв рабочих, которые упорно держатся традиций (привычек) капитализма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать «ему» работы поменьше и похуже, — содрать с «него» денег побольше²⁸.

Ленин заявлял, что после Октябрьской революции рабочие не знают «над собой никакого ига и никакой власти, кроме власти их собственного объединения, их собственного, более сознательного, смелого, сплочённого, революционного, выдержанного, авангарда»²⁹. Обилие хвалебных прилагательных не меняет того факта, что иго и власть над рабочими, оказывается, всё-таки есть, а осуществляет её «авангард», то есть, по ставшему к тому времени уже стандартным обозначению, организация профессиональных революционеров. Реальность отражена чётко.

При этом собственность пролетариату тоже не принадлежала. Лучше всего это вскрыл доктор исторических наук Михаил Восленский в своём труде «Номенклатура»:

Право собственности – это неограниченное право владельца распоряжаться объектом собственности по своему усмотрению, включая передачу его другому владельцу или уничтожение…

<…>

…отношение именно номенклатуры к средствам производства полностью соответствует понятию владения. Только номенклатура может по своей воле уничтожать средства производства. Именно по её решениям во время войны была взорвана плотина ДнепроГЭС – легендарного Днепростроя 30-х годов, были взорваны промышленные предприятия при отступлении советских войск – в ряде случаев вопреки отчаянным протестам обрекавшихся таким образом на безработицу и голод рабочих, мнимых хозяев социалистического производства.

<…>

Могут колхозники даже единогласным решением ликвидировать свой колхоз, продать или уничтожить колхозное имущество, средства производства и созданные ими продукты?

Нет, не могут. Даже предложение подобного рода являлось бы в СССР наказуемым деянием. Колхозники строго регламентированы в праве пользования якобы своей собственностью. Даже если они будут голодать, забить колхозный скот они не могут. Вся земля передана колхозу государством в бесплатное и бессрочное пользование, но произвести внутри этого массива прирезку земли в пользу приусадебных участков колхозное собрание не может. Так какая же это собственность?

Впрочем, даже не предаваясь теоретическим изысканиям, советский гражданин на практике исходит из того, что колхоз, конечно же, колхозникам не принадлежит. Регулярно отправляемые осенью на спасение гибнущего колхозного урожая горожане отлично сознают, что едут они работать не на членов данного колхоза, а вместе с ними – на подлинного хозяина.

Ибо всем ясно, что колхозное имущество – не бесхозное, кому-то оно принадлежит. Но ни государство, ни «общественные организации» своим его не признают. Кто же владелец?

Представителя этого владельца укажет каждый, кто бывал в советской деревне: райком партии. Уполномоченный райкома в колхозе – председатель. «Выбирает» председателя общее собрание колхозников, а направляет его в колхоз райком. Председатели колхозов – номенклатура райкомов партии.

Вот райком действительно может распоряжаться колхозно-кооперативной собственностью, в противоположность самим кооператорам-колхозникам. Во время войны по решениям райкомов уничтожался или угонялся колхозный скот и сжигались колхозные амбары перед наступавшими немцами. По решениям райкомов перекраивали, укрупняли и разукрупняли колхозы. Однако и райком – не владелец, а лишь полномочный представитель владельца колхозно-кооперативной собственности, и действует он под контролем обкома партии³⁰.

В статьях о привилегиях номенклатуры и о реальном уровне жизни большей части граждан при Сталине и при позднем СССР мы показали разницу в уровне жизни, которая позволяет судить, у кого была реальная власть. В статье о том, что номенклатура с марксистской же точки зрения является эксплуататорским классом, мы раскрыли также, что замена бизнесменов на номенклатурщиков ничего хорошего обществу не даёт.

Таким образом, мы можем видеть, что власть была не у пролетариата, а у тех, кто руководил коммунистической партией. Даже не у коммунистической партии в целом, потому что многие коммунисты при Сталине вообще начали уничтожаться, что мы рассмотрели в отдельном материале. Вполне логичный итог – ведь остальные партии были подавлены, так что заступиться за них было уже некому. Этот генезис так был описал бывшим коммунистическим номенклатурщиком Милованом Джиласом в его работе «Лицо тоталитаризма»:

Партия рождает класс. Затем класс растёт уже и собственными силами, используя партию – своё основание. Класс усиливается, партия слабеет – такова неотвратимая судьба каждой правящей коммунистической партии³¹.

Действительно, при коммунистических «пролетарских» революциях чаще всего к власти приходит «пролетарская» партия, устанавливающая свою диктатуру, после чего кадры этой партии формируют номенклатуру. Пролетариат здесь с первой и до последней минуты власти не имеет. Власть имеет лишь та его часть, которая влияет на принятие решений в коммунистической партии (если выживает во внутрипартийной борьбе за единственно верное толкование единственно верного учения), но и она со временем преобразуется в номенклатуру.

Пролетарская партия?

Многие исследователи отмечали также и то, что партия большевиков, как и её руководство, не были по своему составу пролетарскими. По выражению Владимира Ленина, «основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции»³². Сам Ленин был потомственным дворянином³³, Григорий Зиновьев был из семьи владельца молочной фермы³⁴, отец Льва Троцкого был собственником и арендатором 300 десятин земли³⁵ и так далее. Перед XI съездом Ленин писал о социальном составе всей партии в целом так: «Нет сомнения, что наша партия теперь по большинству своего состава недостаточно пролетарская. Я думаю, никто не может оспорить этого, и простая справка со статистикой подтвердит это положение»³⁶. Ситуация не особо поменялась и к XIII съезду партии. Доклад Иосифа Сталина включал в себя следующие данные:

Социальный состав партии. Рабочих было в прошлом году 44,9%, в этом году, без ленинского призыва, 45,75%, – увеличение на 0,8%.

<…>

По социальному составу в 45 организациях рабочих в этом году было в губкомах и обкомах 48%. В президиумах губкомов и обкомов по 52-м организациям рабочих было 41%. Среди секретарей губкомов и обкомов к XII съезду было рабочих 44,6%, к XIII съезду – 48,6%.

<…>

Состав ЦК и Центральной Контрольной Комиссии. Если взять кандидатов и членов ЦК, всего 56 человек, то из них рабочих – 44,6%, крестьян и интеллигентов – 55,3%. Нужно, стало быть, расширить ЦК за счёт увеличения его рабочего состава. В ЦКК членов и кандидатов рабочих – 48%, крестьян и интеллигентов – 52%³⁷.

Попытки расширить участие рабочих в партии приводили к падению качества руководящих кадров. Доктор исторических наук Виктор Никулин отмечает, что политический и культурный уровень рабочих, вступавших во время «ленинского призыва», был низок, 80-90% из них были слабо развиты, интересовались в основном вопросами бытового плана. Они были склонны к уравнительности, крайне негативно относились к специалистам и интеллигенции³⁸. В результате партия оказалась «менее политически воспитанной», что с социально-психологической точки зрения означало не что иное, как неспособность принимать самостоятельные решения и влиять на ситуацию в партии, выработать соб­ственную политическую линию. Этот барьер массовой психологии в 20-е годы стал практически непреодолим. Барьер этот можно определить, как способность и готовность партийных новобранцев выполнять одну функ­цию: для руководителей — командовать, для рядовых — исполнять. То была послушная и доверчивая всякому внушению свыше масса.

Была ли рабочей та партия, о которой говорил Ленин, — созданная в 1898 году РСДРП?

Вот что сообщает на эту тему советская официальная многотомная «История КПСС». На I съезде партии, который её основал, «часть делегатов выступила против наименования партии рабочей. Мотивировалось это тем, что фактически в социал-демократические организации входит пока немного рабочих. Мнения разделились. Большинством пяти голосов «против» IV съезд утвердил название «Российская Социал-Демократическая Партия». Слово «рабочая» было включено в него уже после съезда, при составлении Манифеста, с согласия двух членов ЦК»³⁹.

А было это согласие действительным? Нет. Принятое I съездом партии решение, заменявшее партийный устав, устанавливало своим пунктом 4: «В особо важных случаях Центральный Комитет руководствуется следующими принципами:

а) В вопросах, допускающих отсрочку, Центральный Комитет обязан обращаться за указаниями к съезду партии;

б) В вопросах, не допускающих отсрочки, Центральный Комитет по единогласному решению поступает самостоятельно…»⁴⁰.

Это факт, что словечко «рабочая» появилось в названии партии вопреки даже её собственному решению и уставу. Нужно ли говорить, что с составом партии оно не имело вообще ничего общего. Была это группа интеллигентов, многие из которых были действительно вдохновлены благородными целями борьбы против деспотизма – но отнюдь не за создание нового деспотизма.

<…>

Мы сказали: в Совнаркоме рабочих нет. Но, может быть, правящая Коммунистическая партия состоит из рабочих? Нет, при Ленине рабочие составляют в партии значительно меньше 50%⁴¹. Может быть, они составляют большинство в ЦК партии? Нет, при Ленине состав ЦК немногочислен и там, как и в правительстве, — профессиональные революционеры. Так никогда и не включались рабочие в ЦК? Почему же, бывало. Существует и доныне практика включать нескольких рабочих напоказ в состав ЦК.

Мне приходилось иметь дело с некоторыми из них, например, с Валентиной Гагановой. Они – типичные представители рабочей аристократии, которых избирают в президиумы и посылают в составе делегаций, но никакого влияния в ЦК эти профессиональные подставные лица не имеют, отлично это понимают и знают своё место.

<…>

Не было диктатуры пролетариата в Советской России. Не было её и ни в какой иной социалистической стране. Вообще её не было⁴².

Этот практический опыт показывает нам, что сама идея классовой партии и власти класса не имеет общего с реальностью. У разных представителей одного и того же социального класса могут быть разные интересы. При этом рабочие могут быть слишком заняты на изнурительных работах, чтобы вырабатывать политическую повестку, и у них нет столько денег, чтобы создавать свою политическую организацию. Совершенно нормально, когда выработкой повестки занимается часть интеллигенции, а финансирование обеспечивает часть бизнеса — эти интеллигенция и бизнес вполне могут симпатизировать левым идеям, что показывает настоящая история самой же большевистской партии (об источниках финансирования партии будет отдельный материал). Только если при этом декларируется то, что партия «пролетарская» и выступает за «диктатуру пролетариата» — это лицемерие и обман. А если при этом партия демократическая, противоречие снимается.

Устаревание термина и народные демократии

Концепцию диктатуры пролетариата критиковали уже сами марксисты из числа сторонников эволюционного развития социализма – например, Карл Каутский. Он считал, что пролетариат может победить и без революции, и отмечал демократизацию общества по мере развития капитализма⁴³, в связи с чем нужно бороться за демократию и реализацию социализма реформами. Систему, возникшую в СССР, он описал следующим образом:

…если мы говорим о диктатуре как о форме правления, мы не можем говорить о диктатуре класса, ибо […] класс может господствовать, а не управлять. Следовательно, если под диктатурой понимать […] форму правления, тогда можно говорить только о диктатуре одного лица или организации. Следовательно — не о диктатуре пролетариата, а диктатуре пролетарской партии. Но тогда […] пролетариат распадается на различные партии. Диктатура одной из них отнюдь уже не будет диктатурой пролетариата, но диктатурой одной части пролетариата над другой⁴⁴.

В то же время парламентская демократия, на которую Карл Маркс навесил демагогический ярлык «буржуазная демократия» (по всей видимости, посчитав неубедительными свои доводы без использования этого приёма), а Владимир Ленин вслед за ним заявил, что «на деле демократическая республика, учредительное собрание, всенародные выборы и т. п. есть диктатура буржуазии»⁴⁵, стала всё чаще приводить социал-демократические партии ко власти и проводить социальные и демократические реформы в интересах большинства граждан (что мы описывали в нашей статье о социал-демократических партиях), не «выражающие интересы буржуазии», что мы разобрали в статье о мифах про социал-демократов. Во многих развитых странах повышалась роль независимых профсоюзов, стали приходить ко власти различные левые партии, и рабочие реально участвовали в управлении обществом как через профсоюзы, так и через выборы, и благодаря сменяемости власти повышались их шансы самим участвовать в политике. То есть никакой «диктатуры буржуазии» не наблюдалось. В это время при так называемой «диктатуре пролетариата» независимые профсоюзы были подавлены и превращены в «приводные ремни»⁴⁶ партии, все партии (кроме коммунистической) подавлялись, а рабочие стали всё меньше участвовать в политике, так как принадлежность к номенклатуре стала практически наследственной, и этой принадлежностью номенклатурщикам надо было обеспечивать в первую очередь своих детей.

Уже ближе ко второй половине ХХ века понятие диктатуры настолько скомпрометировало себя, что коммунистические партии были вынуждены перейти с диктатуры пролетариата на новую концепцию – так называемые «народные демократии», которые создавались в советской зоне влияния⁴⁷, то есть многопартийные системы при лидирующей роли коммунистической партии и наличии некоторых демократических институтов — таких, как парламент. При этом данные страны называли себя социалистическими.

Диктатура пролетариата исчезла юридически в СССР ещё при Иосифе Сталине, так как в Конституции 1936 года, а именно в статье 1, где было написано, что «Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое государство рабочих и крестьян.»⁴⁸. Это подразумевало, что переходный этап диктатуры пролетариата пройден. Эта мысль была повторена на XXII съезде КПСС 1961 года⁴⁹. Тут вместо диктатуры пролетариата провозглашалось Общенародное государство, то есть новый этап в развитии социалистического государства, важнейшая веха на пути перерастания социалистической государственности в коммунистическое общественное самоуправление⁵⁰. Это было отражено также в Конституции 1977 года, где было сказано, что в Советском Союзе построено «общенародное государство»:

Выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало общенародным.

Cтатья 1. Союз Советских Социалистических Республик есть социалистическое общенародное государство, выражающее волю и интересы рабочих, крестьян и интеллигенции, трудящихся всех наций и народностей страны⁵¹.

Диктатура или демократия

Какое должно быть отношение к диктатуре пролетариата у прогрессивных социал-демократов? Прежде всего, нужно признавать, что этот лозунг является неактуальным, так как не выдержал экспериментальной проверки. В марксистской теории реализация «диктатуры пролетариата» должна была вести к власти рабочих, а на деле она привела к власти номенклатуру, которая подавляла любые другие политические силы, в том числе и самих рабочих. В СССР она привела и к настоящему массовому уничтожению коммунистов. Сегодня лозунги диктатуры пролетариата и демократии являются взаимоисключающими. Это доказывают и противоположность (следовательно, логическая несовместимость) смыслов терминов «диктатура» и «демократия», и логика развития термина «диктатура пролетариата» и практики воплощения диктатуры пролетариата и демократии.

Актуальным лозунгом является сегодня повышение уровня социальной демократии. В отдельной статье мы описали причины, по которым демократия гораздо эффективнее диктатур, и это справедливо и с точки зрения экономического роста, и с точки зрения повышения уровня жизни, и с точки зрения доступа общества к политическому управлению. Сегодня социал-демократы понимают, что демократия подразумевает собой не просто многопартийность, но и множество других институтов – сменяемость власти, наличие сильной оппозиции, политический плюрализм, свободу прессы и так далее. Мы можем добавлять сюда новые компоненты, если они доказали, что способствуют реализации прогрессивных ценностей, или проверять новые гипотезы экспериментально. Но базой являются принципы демократии, на основе которой и происходит совершенствование и дополнение этих принципов.

1. К.С. Гаджиев. Диктатура // Большая российская энциклопедия. Том 8. Москва, 2007, стр. 747. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/world_history/text/1955756 (Дата обращения: 15.01.2021).
2. Dictatorship of the proletariat // Encyclopaedia Britannica (www.britannica.com). [Электронный ресурс]. URL: https://www.britannica.com/topic/dictatorship-of-the-proletariat (Дата обращения: 15.01.2021).
3. Политический словарь / под ред. Г. Александрова, В. Гальянова и Н. Рубинштейна. — 671 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1940. — с. 175.
4. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 7. — 669 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. — с. 91.
5. Советская историческая энциклопедия. Гл. ред. Е.М. Жуков. Т. 5. Двинск-Индонезия. — 960 с. — М.: «Сов. Энциклопедия», 1964. — с. 201.
6. И.В. Сталин. Сочинения. Том 7. 1925. — 423 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1947. — с. 186-187.
7. К. Маркс, Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии — 71 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1950. — с. 47.
8. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 33. Государство и революция. — 433 с. — М.: Издательство политической литературы, 1969. — с. 43.
9. К.Е. Балдин, А.М. Семененко. Иваново-Вознесенск. Из прошлого в будущее. — 248 с. — Иваново: Епишева О.В., 2011. – с. 57-62.
10. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 33. Государство и революция. — 433 с. — М.: Издательство политической литературы, 1969. — с. 46.
11. Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917-1918 гг. — 1483 с. — Москва, 1942. — с. 681.
12. М. Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза (Издание второе, исправленное и дополненное), 671 с. — Overseas Publications Interchange Ltd London, 1990. — с. 127-128.
13. Петроградский Совет рабочих и крестьянских депутатов в 1917 году: Протоколы, стенограммы и отчёты, резолюции и постановления общих собраний, собраний секций, заседаний Исполнительного комитета, Бюро исполнительного комитета и фракций (25 февраля — 25 октября 1917 года) / Т. 4. (3 июля — 25 октября 1917 года). — 615 с. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2003. — с. 245-247.
14. Р. Пайпс. Русская революция: В 3 кн. Кн. 2. Большевики в борьбе за власть. 1917—1918. – М., Захаров, 2005. – 720 с.
15. Там же.
16. М.А. Фельдман. Ижевско-Воткинское рабочее восстание сквозь призму социальной истории России // Российская история. — М.: Академический научно-издательский, производственно-полиграфический и книгораспространительский центр Российской академии наук «Издательство „Наука“», 2012. — № 3. — с. 12—20.
17. А.Ю. Ермолов. Ижевско-воткинское восстание 1918 // Большая российская энциклопедия. Том 10. Москва, 2008, стр. 729-730. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/military_science/text/2001093 (Дата обращения: 15.01.2021).
18. (Д.О. Чураков. Бунтующие пролетарии: рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.). — 352 с. — М: Вече, 2009. — с. 197.)
19. (Д.О. Чураков. Правые социалисты и белый террор: Ижевск, 1918 год // Альтернативы. — 2004. — № 2.)
20. А.Г. Ефимов. Ижевцы и воткинцы. Борьба с большевиками 1918-1920 / сост. Л.Ю. Тремсиной, предисл. А.А. Петрова. — 416 с. — М.: Айрис-пресс, 2008. — с. 51.
21. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. — 561 с. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — с. 219.
22. П. Эврич. Восстание в Кронштадте. 1921 / пер. Л.А. Игоревский. — 240 с. — М.: Центрполиграф, 2007. — с. 16-19
23. П.Е. Дыбенко. Из недр царского флота к Великому Октябрю. Из воспоминаний о революции. 1917—7.XI—1927. — 237 с. — М: Военный вестник, 1928. – с. 199.
24. П. Эврич. Восстание в Кронштадте. 1921 = Kronstadt 1921 / пер. Л. А. Игоревский. — 240 с. — М.: Центрполиграф, 2007. — с. 48
25. Р.Б. Дэй. Лев Троцкий и политика экономической изоляции = Leon Trotsky and the Politics of Economic Isolation / науч. ред. А.А. Белых; пер. с англ. А.В. Белых. — 469 с. — М.: Дело, 2013. — с. 143
26. В.В. Канищев. Тамбовское восстание 1920–21 // Большая российская энциклопедия. Том 31. Москва, 2016, стр. 627-628. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/military_science/text/4181089 (Дата обращения: 15.01.2021).
27. ГА РФ. Ф.1810. Оп.1. Д.514. Л.79-80
28. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 37. Июль 1918 — март 1919. — 747 с. — М.: Издательство политической литературы, 1969. — с. 90.
29. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 39. Июнь — декабрь 1919. — 623 с. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — с. 17.
30. М.С. Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – 624 с. — М: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991. – с. 174-181.
31. Милован Джилас. Лицо тоталитаризма. – 544 с. — М: «Новости». 1992. – с. 200.
32. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 6. Январь-август 1902. — 619 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1963. — с. 30-31.
33. И.С. Розенталь. Ленин // Большая российская энциклопедия. Электронная версия (2016). [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/domestic_history/text/3793734 (Дата обращения: 16.01.2021).
34. Ю.В. Аксютин. Зиновьев // Большая российская энциклопедия. Том 10. Москва, 2008, стр. 495-496. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/domestic_history/text/2879281 (Дата обращения: 16.01.2021).
35. Г.И. Чернявский. Лев Троцкий. — 665 с. — М.: Молодая гвардия, 2010. — с. 22.
36. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 45. Март 1922 — март 1923. — 729 с. — М.: Издательство политической литературы, 1970. — с. 19.
37. Организационный отчет Центрального Комитета XIII съезду РКП(б) 24 мая 1924 г. Сталин И.В. Cочинения. – Т. 6. – М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1947. С. 191–219.
38. В.В. Никулин. Политическая доктрина и состав правящей партии. (Регулирование социального состава РКП (б) – ВКП (б) в 1920-е годы: цели, специфика, итоги). // Genesis: исторические исследования. – 2017. – № 1. – с. 78 — 97.
39. История КПСС, т. 1. М., 1964, с. 262.
40. «КПСС в резолюциях…». Изд. 7-е. М., 1953, ч. I, с. 14.
41. См. «История СССР», 1972, № 3, с. 162-163.
42. М.С. Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – 624 с. — М: «Советская Россия» совм. с МП «Октябрь», 1991. – с. 44, 73, 75.
43. Карл Каутский. От демократии к государственному рабству (ответ Троцкому). — 166 с. — Берлин: «Социалистический вестник», 1922. – с. 23-25.
44. Карл Каутский. Большевизм в тупике. — 320 с. — М: Антидор. 2002. – с. 56.
45. В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Том 37. Июль 1918 — март 1919. — 747 с. — М.: Издательство политической литературы, 1969. — с. 390.
46. И.В. Сталин. Сочинения. Том 5. 1921-1923. — 446 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. — с. 199.
47. А.В. Шубин. Народная демократия // Энциклопедия Всемирная история (w.histrf.ru). [Электронный ресурс]. URL: https://w.histrf.ru/articles/article/show/narodnaia_diemokratiia (Дата обращения: 15.01.2021).
48. Известия. Газета. № 283, 6 декабря 1936 года. М. ЦИК СССР 1936 г. — 4 с.
49. Материалы XXII съезда КПСС. — 464 с. — М.. Гослитиздат, 1962 г. — с. 185.
50. Там же, с. 183.
51. Конституция (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик (принята на внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва 7 октября 1977 г.) // Ведомости Верховного Совета СССР. — 1977. — № 41. Ст. 617