Прямая или представительная демократия?

Иногда принято считать, что прямая демократия является более демократичной, более «левой» системой, чем представительная демократия. Представительная демократия в самом деле имеет минусы – например, то, что решения принимаются людьми через посредника, который может быть ненадёжен. Сложность отзыва выбранного депутата также относится к таким минусам (впрочем, в статье про императивный мандат мы писали, что она реализована и вполне работает в некоторых представительных демократиях). Словом, их немало, но они не критичные и эффективность представительной демократии можно повышать – например, обеспечением сменяемости власти или децентрализацией. Прямая же демократия также имеет минусы, но здесь они уже более критические и реформировать их тяжело.

Доктор политических и социальных наук, директор департамента Центра по изучению прямой демократии при Университете Цюриха Янина Велп отмечает, что в 2016 году после таких референдумов, как «Брексит», в результате которого британцы проголосовали за выход Великобритании из состава Европейского союза, или Колумбийский, когда избиратели малым большинством отвергли тщательно подготовленное мирное соглашение между правительством и Революционными вооружёнными силами Колумбии (ФАРК), вновь возобновились дискуссии по поводу прямых форм демократии¹. Сама Велп в своей статье о механизмах прямой демократии делает вывод, что в получении результатов деятельности таких референдумов ключевыми фигурами являются представители власти². Возможно, прямая демократия несёт в себе опасность того, что решать в ещё большей степени будет не народ, а элиты?

Что такое прямая демократия

Согласно энциклопедии Britannica, прямая демократия – это «формы прямого участия граждан в демократическом процессе принятия решений, в отличие от косвенной или представительной демократии»³. Более подробно содержание этого термина раскрыто на сайте Oxford Constitutional Law: «прямая демократия является формой демократии, в которой народ выражает свою политическую волю без какого-либо промежуточного выборного органа»⁴. При этом автор статьи, профессор Анна Гампер, отмечает, что в большинстве случаев представительная и прямая демократии не отделены друг от друга, а скорее составляют объединённую модель: например, когда гражданская инициатива представляется в парламент или когда судьба парламентского законопроекта должна быть решена на референдуме. Соответственно, то, что мы будем рассматривать в статье – это не представительная и не смешанная модель, а именно прямая демократия, то есть выражение политической воли народа напрямую, минуя промежуточный выборный орган.

Уязвимость для популизма

Прямая демократия вряд ли реализуема моментально. Моментальное введение системы прямой демократии в такой стране, как сегодняшняя Россия (то есть с преобладанием консервативной идеологии), означает риск её захвата популистами, включая местных националистов и сепаратистов. Возможно, после немедленного введения прямой демократии страна распадётся на множество осколков, управляемых консерваторами. Доктор юридических наук, кандидат философских наук Виктор Руденко подчёркивает не только то, что популизм (мы уже писали отдельную статью о вреде популизма) – это огромная проблема в условиях прямой демократии, но и то, что сама по себе прямая демократия может быть использована и в целях диктатуры, то есть сама по себе не является панацеей:

В условиях авторитарных и тоталитарных режимов институты прямой демократии нередко становятся инструментом придания ореола всенародной поддержки решениям авторитарного руководства. В юридической литературе уже давно стали классическими примерами так называемые «референдумы», а точнее, бонапартистские плебисциты, проведённые Наполеоном I и Наполеоном III с целью укрепления режима личной власти. Неоднократно обращалось внимание и на популистский характер референдумов, проведённых в Германии Гитлером по вопросу о выходе из Лиги Наций в 1933 г., а также по вопросу о присоединении Австрии в 1938 г. К подобного же рода референдумам можно отнести и так называемые «опросы-референдумы» советского государства (см. об этом в главе, посвящённой институту референдума). В современном обществе известны также примеры, когда авторитарное руководство пытается найти себе опору в институте общих собраний граждан. Так, по замыслу ливийского руководителя М. Каддафи, система народных конгрессов в Ливийской Джамахирии должна стать воплощением прямого народовластия⁵.

Система прямой демократии крайне уязвима для политиков-популистов. То есть если, допустим, в стране наблюдается низкий уровень свободы прессы, то прямая демократия может быть управляемой, и как следствие – не выражать интересы общества.

Будет решать не большинство, а некомпетентное меньшинство

Арндт Ляйнингер, научный сотрудник Института политологии имени Отто Зура при Свободном университете Берлина, предупреждает:

Во-первых, прямое волеизъявление населения по большому количеству частных вопросов невозможно с чисто практической точки зрения. Дело в том, что подобные голосования требуют от населения больших усилий, и когда, например, в Берлине проводятся референдумы по конкретным вопросам — таким, как введение уроков религии в качестве предмета по выбору в школах или возвращение электросетей в муниципальную собственность — явка на этих референдумах гораздо ниже, чем на выборах. И если бы число референдумов значительно выросло, в них принимала бы участие только небольшая часть населения⁶.

Проще говоря, большинство граждан не будут участвовать в решении всех управленческих вопросов, потому что это занимает много времени, а они хотят тратить время на что-то другое. Поэтому подавляющую часть вопросов решать будет не большинство, а меньшинство. Только это будет непрофессиональное и неподотчётное меньшинство, в отличие от представительной демократии. С этим согласны доктор политических наук Михаил Грачёв и доцент кафедры теоретической и прикладной политологии факультета истории, политологии и права Историко-архивного института РГГУ Александр Мадатов:

Прямая демократия имеет свои отрицательные стороны. Её главная уязвимая черта вытекает из того факта, что все граждане не могут сразу решать все вопросы. Многие из них не располагают для этого достаточным временем, интересом, информацией и компетентностью. Кроме того, в ходе прямых дебатов по тому или иному вопросу гораздо сложнее достижение консенсуса между большинством и меньшинством, чем в рамках избранного представительного органа⁷.

В таких условиях ловкая политическая сила, ставящая перед собой задачу захвата власти или использования власти в корыстных целях, может организовать вынесение на голосование нужных ей инициатив и обеспечение этим инициативам нужных голосов путём подкупа. К примеру, если крупная корпорация строит завод возле озера и граждане голосуют против – активное меньшинство может высказаться против почти полностью, но, когда есть пассивное большинство, оно может продать свои голоса (так как всё равно не заинтересовано в принятии решений) и тогда корпорация естественно выиграет.

Поскольку народ не может решать все вопросы, он также не может и контролировать повестку дня:

Существенной слабой стороной институтов прямой демократии является отсутствие у граждан возможности эффективного контроля за повесткой дня. Поскольку все институты прямой демократии являются институтами периодического действия, вопросы, выносимые на рассмотрение граждан, могут быть искусственно внесены в повестку дня группами интересов, давлению которых граждане чрезвычайно подвержены. Между тем контроль за повесткой дня, как показал Р. Даль, – один из основных индикаторов демократии⁸.

Это очень важный момент – кто будет решать, какие вопросы выносить на всеобщее голосование, а какие не выносить. При прямой демократии легко создать прецедент, когда группа граждан постоянно выносит на всеобщее обсуждение глупые предложения, и их такой возможности лишают (возможно, установлением требований к тем, кто выносит предложения), как следствие – принятие решений становится уже не всеобщим, как следствие – оно становится элитарным. Янина Велп утверждает, что есть тенденция, в соответствии с которой большая часть референдумов инициируется властями, а не приходит «снизу»⁹. Арндт Ляйнингер также продолжает:

Во-вторых, существует такая точка зрения, что в парламенте принимаются более качественные решения, потому что депутаты профессионально занимаются вопросами, по которым голосуют¹⁰.

Во многом это действительно так. Если в предложенной нами системе профессиональных советов «политруки» заменяются действительными профессионалами своей области, то прямая демократия – это поднятие вопросов и принятие по ним решений непрофессионалами. При прямой демократии могут выноситься на общее решение инициативы, которые объективно нереализуемы. Ляйнингер приводит примеры Греции, когда там проводился референдум по вопросу финансовой поддержки со стороны ЕС, или голосование о судьбе аэропорта Тегель в Берлине. Требований, которые выдвигались в этих референдумах, правительство заведомо не могло выполнить.

Фактор делегирования и разделения труда

Логика сторонников прямой демократии зачастую основывается на том, что представитель, которому делегируется управление, может не оправдать ожиданий, и поэтому гражданам нужно управлять всеми политическими процессами только самим. Но по такой логике получается, что и дантисту нельзя делегировать лечение своих зубов, и лечить их самому (так как дантист может проделать свою работу некачественно). Получается, что человек не может делегировать производство автомобилей на других людей и изготовлять свой автомобиль самому вручную, и так далее. Однако это было бы крайне нерационально и даже нелепо. Вы не идёте в университет обучаться 7-8 лет на дантиста, чтобы иметь возможность лечить себе зубы самому, и обеспечивать себе над этим максимальный контроль. Вы можете этот вопрос делегировать.

Поэтому люди и делегируют решение большинства вопросов. По этой причине и возникло разделение труда, и общества, основанные на нём, развились в современные общества. Тратить огромное количество своего драгоценного времени на решение вопросов, которые можно делегировать — попросту неэффективно.

Да, представитель зачастую не выполняет свою работу идеально, а то и справляется из рук вон плохо. Однако это не значит, что нужно всё делать самому, это значит, что нужно выбрать другого профессионала и обеспечить возможность такого выбора. Вы не сможете в каждом из множества вопросов разбираться лучше, чем профессионал даже среднего уровня. У вас попросту не хватит на это времени. Другой вопрос — нужно иметь возможность выбрать и поменять как стоматолога, так и политика. Да, и дантисты, и политики иногда попадаются ужасные. Но если вы можете выбрать другого — шанс получить удовлетворяющий вас результат гораздо выше, чем если вы сами будете лечить себе зубы или голосовать по всем вопросам. И это будет во многие разы быстрее, чем обучаться умениям, которые позволят вам самим получить качественный результат.

Представительная демократия – естественное развитие прямой

Политолог Александр Кустарёв отмечает, что процесс образования представительной демократии – это естественное развитие прямой демократии:

Представительная демократия… в процессе демонтажа Старого режима не просто вытеснила прямую демократию как более конкурентоспособная, но оказалась и её дальнейшим развитием. Иными словами, представительная демократия — это не что иное, как рутинизированная прямая демократия. Можно сказать и так: прямая демократия — это эмбрион, развившийся затем во «взрослую» представительную демократию. Или так: прямая демократия была проблемой, и представительная демократия оказалась её решением¹¹.

Одним из факторов, обусловивших большую конкурентоспособность представительной демократии, стал вопрос ответственности за решения (которую массы, как правило, не хотят брать на себя):

Принятие публично-властных решений требует не только ясного понимания любой из стоящих задач, решительности, политической воли, но главное, конкретной личной ответственности лица, принимающего решение. Отсутствие личной ответственности при принятии публично-властных решений гражданами может лишать эти решения позитивного содержания. Не случайно К. Шмитт подчёркивал, что в массовых движениях менее всего выражена способность принять и провести политическое решение с полной ответственностью¹².

Ущемление интересов меньшинства

Михаил Грачёв и Александр Мадатов вскрывают ещё одну очень важную проблему прямой демократии (в данном случае её развития – партиципаторной демократии, или демократии участия) – возможную тиранию большинства:

Другой недостаток теории партиципаторной демократии состоит в том, что она, фактически абсолютизируя идею общего интереса, таит в себе угрозу тирании большинства. Ведь при практической реализации многих положений теории прямой демократии остаются открытыми проблемы автономии личности, свободы индивидуальности, а также проблемы добровольности участия или неучастия в политическом процессе¹³.

В самом деле, прямая демократия всегда таит в себе опасность принятия, к примеру, законов о борьбе с инакомыслием или законов контроля сексуальной жизни человека. Вот видео, повествующее о проблемах «чистой» демократии:

Итог

Все вышеперечисленные недостатки прямой демократии вынуждают нас заключить, что сегодня наиболее разумным является реформирование системы представительной демократии (возможно, частично совмещённой с элементами прямой демократии) в виде парламентской демократии, расширение демократических институтов, сменяемости власти и так далее.

1. Янина Велп. Развитие прямой демократии: что решает народ? // Русская политология — Russian Political Science, № 1, 2017. — с. 132.
2. Там же, с. 139.
3. Theo Schiller. Direct democracy // Encyclopaedia Britannica (www.britannica.com). [Электронный ресурс]. URL: https://www.britannica.com/topic/direct-democracy (дата обращения: 22.05.2020).
4. Anna Gamper. Direct Democracy // Oxford Constitutional Law (oxcon.ouplaw.com). [Электронный ресурс]. URL: https://oxcon.ouplaw.com/view/10.1093/law-mpeccol/law-mpeccol-e242 (дата обращения: 22.05.2020).
5. В.Н. Руденко. Прямая демократия: модели правления, конституционно-правовые институты. — 476 с. — Екатеринбург: УрО РАН, 2003. — с. 120-121.
6. Почему референдумы не демократичнее парламентов? // Инициатива Quorum (www.initiative-quorum.org). [Электронный ресурс]. URL: https://www.initiative-quorum.org/ru/details/warum-sind-volksentscheide-nicht-demokratischer-als-parlamente-2286.html (дата обращения: 22.05.2020).
7. М.Н. Грачёв, А.С. Мадатов. Демократия: методология исследования, анализ перспектив: Монография. — 128 с. — М.: Изд-во «АЛКИГАММА», 2004
8. В.Н. Руденко. Прямая демократия: модели правления, конституционно-правовые институты. — 476 с. — Екатеринбург: УрО РАН, 2003. — с. 117.
9. Янина Велп. Развитие прямой демократии: что решает народ? // Русская политология — Russian Political Science, № 1, 2017. — с. 136.
10. Почему референдумы не демократичнее парламентов? // Инициатива Quorum (www.initiative-quorum.org). [Электронный ресурс]. URL: https://www.initiative-quorum.org/ru/details/warum-sind-volksentscheide-nicht-demokratischer-als-parlamente-2286.html (дата обращения: 22.05.2020).
11. Александр Кустарев. После представительной демократии // Открытый университет (openuni.io). Неприкосновенный запас. 2011. № 3. [Электронный ресурс]. URL: https://openuni.io/course/11-course-7-4/lesson/8/material/882/ (дата обращения: 22.05.2020).
12. В.Н. Руденко. Прямая демократия: модели правления, конституционно-правовые институты. — 476 с. — Екатеринбург: УрО РАН, 2003. — с. 116.
13. М.Н. Грачёв, А.С. Мадатов. Демократия: методология исследования, анализ перспектив: Монография. — 128 с. — М.: Изд-во «АЛКИГАММА», 2004