История социал-демократии в позднем СССР и России

Замечание главного редактора «Логики прогресса». Чтобы ознакомиться с первой частью статьи, перейдите по этой ссылке. Здесь мы размещаем её продолжение.

В Москве

После смерти Сталина, после XX съезда КПСС политическая жизнь в СССР оживилась. Во второй половине 50-х годов шли открытые выступления в официальных аудиториях, в официальных изданиях, в дружеских компаниях. Возникали подпольные кружки. Однако в Москве эра подпольных кружков была недолгой. Возникнув во второй половине 50-х годов, они быстро распались, а новые не появились. После ареста Тельникова — Хайбулина, групп Краснопевцева и Машкова в 50-е годы и в 1964 году группы П. Григоренко до 1982 года в Москве неизвестны подпольные организации. Независимая общественная жизнь смогла принять здесь открытые формы в виде правозащитного движения.

Днём рождения правозащитного движения можно считать 5 декабря 1965 года, когда в Москве на Пушкинской площади состоялась демонстрация под правозащитными лозунгами. За несколько дней до 5 декабря, который отмечался, как день советской конституции, в Московском университете и нескольких гуманитарных институтах были разбросаны листовки с призывами на митинг гласности. Листовки протестовали против закрытого суда над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем. Автором обращения и инициатором демонстрации был Александр Есенин-Вольпин, сын Сергея Есенина. Александр Вольпин задолго до описываемых событий стал пионером правового просвещения. Он разъяснял всем желавшим его слушать непривычную для советских людей мысль, что законы следует понимать так, как они написаны, а не так, как их трактует начальство. Трое распространителей листовок были задержаны: 16-летняя Юлия Вишневская, 24-летний Владимир Буковский и 19-летний Леонид Губанов. Всех их упрятали в психиатрические больницы.

На митинг пришло человек 200, в демонстрации они участия не принимали, а наблюдали её со стороны. КГБ задержало 20 человек. Задержанных вскоре отпустили, но (поскольку большинство из них были студенты) 40 человек было исключено из институтов.

Первый период правозащитного движения продолжался до 1968 года. Формой протеста были демонстрации и письма в советские инстанции. Однако репрессии, начавшиеся весной 1968 года, а также вторжение СССР в Чехословакию ясно показали не только опасность, но и бесперспективность открытых обращений с гражданскими требованиями. Поэтому работа сконцентрировалась на материальной помощи политзаключенным, издании и распространении самиздата.

28 мая 15 активных «подписантов» отправили письмо с жалобой на нарушения гражданских прав в СССР. Письмо было отправлено в ООН. Подписавшие это письмо называли себя «Инициативной группой защиты прав человека в СССР». Группа стала постоянно действующей, и в третьем письме уже сообщалось о начавшихся репрессиях против членов группы. Владимир Борисов был помещен в психбольницу, Мустафа Джемилев и Левитин-Краснов – арестованы.

В ноябре 1970 года в Москве был создан Комитет прав человека в СССР. Инициатором этой ассоциации был Валерий Чалидзе, кроме того, членами-основателями Комитета были Андрей Твердохлебов и академик Андрей Сахаров. Все трое — физики.  Позже к ним присоединился Игорь Шафаревич, математик, член-корреспондент АН СССР. Экспертами Комитета стали Александр Вольпин и Борис Цукерман, корреспондентами — Александр Солженицын и Александр Галич. Комитет прав человека был первой, после долгого перерыва, независимой общественной ассоциацией, имеющей Устав. Комитет был организован как ассоциация авторов, что не требовало ни разрешения властей, ни даже регистрации. Комитет был первой независимой общественной организацией в СССР, получившей международное членство — в июне 1971 он стал филиалом Международной Лиги прав человека, неправительственной организации, имеющей консультативный статус при ООН, ЮНЕСКО, и МОТ.

В 1974 году появилась ещё одна независимая ассоциация — советское отделение Международной Амнистии.

12 мая 1976 года на пресс-конференции, созванной Сахаровым, профессор Юрий Орлов объявил о создании Группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР. Правозащитники видели в Заключительном Акте шаг назад по сравнению с Всеобщей декларацией прав человека, международным пактам о правах и другими конвенциями. Однако Орлов увидел в гуманитарных статьях Заключительного Акта права человека, которые следовало рассматривать как минимальный стандарт для всех стран, подписавших Соглашение. Поэтому можно было обращаться к зарубежным странам, как к посредникам в отношении с собственным правительством, если правительство нарушает эти статьи.

Всё это правозащитное движение, строго говоря, не имеет прямого отношения к социал-демократии. Хотя в 50-60-х годах поиски идеологии, альтернативной официальной, велись почти исключительно под флагом восстановления истинного марксизма и изучения замалчиваемых работ основоположников марксизма, но в 70-е годы инакомыслящие, единые в осуждении пороков системы, стали расходиться в объяснении её природы и особенно — в способах исцеления страны. А потому и движение носило общедемократический характер. Я привожу здесь эту историю для иллюстрации совсем другого тезиса: опирались ли правозащитники на опыт своих предшественников или открыли его самостоятельно, но они пришли к тактике, эффективно использовавшейся РСДРП ещё в гражданскую войну — борьба с коммунистами путём требований от них неукоснительного выполнения советских законов и соблюдения советской конституции, а также обращение к международным организациям с целью давления на коммунистов.

В Ленинграде

В отличие от Москвы, в Ленинграде после арестов 1957 года традиция подполья не прекратилась. Да и вообще легальная политическая деятельность в качестве своего условия имеет существование независимой прессы, хотя бы и зарубежной. В провинции же доступ к западным корреспондентам затруднён.

Летом 1965 были арестованы члены группы, выпускавшей журнал «Колокол» (все — выпускники Ленинградского технологического института), в 1967-1968 годах судили членов подпольного Всероссийского социал-Христианского союза освобождения народа. Были группы Сергея Мальчевского и Николая Брауна (обе раскрыты в 1969 году), группа Вячеслава Дзибалова и братьев Пуртовых (суд в начале 1972), были и другие группы. Наиболее деятельной была группа «Колокола» — на их счету довольно широкое распространение книги, написанной членами группы Валерием Ронкиным и Сергеем Хахаевым «От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата», распространение листовок, отпечатанных на гектографе, и выпуск информационно-политического журнала «Колокол». Вообще в Ленинграде и на периферии влияние если не организации РСДРП, то идей социал-демократии прослеживается более отчётливо, чем в Москве.

В провинции

В СССР были волнения на экономической почве, которые власти подавили оружием. Наиболее известны такие волнения в Новочеркасске в 1962 году. О таких волнениях довольно мало информации. Большинство волнений относится к началу 60-х годов, времени хрущёвских очередей за хлебом, но даже смутные сообщения стали известны гораздо позднее. Можно привести пример волнений в посёлке Березки под Киевом, где жили в бараках рабочие ГЭС в мае 1969 года. Инициаторы помещены в психбольницу.

В декабре 1968 года во Владимире был создан Союз независимой молодежи — легальная организация. Руководитель — Владимир Борисов, рабочий, посажен в психиатрическую больницу.

В Горьком в Университете пятеро студентов в 1968 устроили обсуждение коллективно написанной ими работы «Социализм и государство». Работа была написана в духе марксизма, поэтому расходилась с официальной позицией. Все участники исключены из комсомола, один посажен.

В том же 1968 году в Саратове сложилась подпольная студенческая группа, назвавшая себя Партией истинных коммунистов. Она имела программу либерально-демократического толка и ставила целью изучение марксизма по первоисточникам. В 1969 году все арестованы. Олег Сенин получил 7 лет лагерей, остальные — от 3 до 6 лет.

В Рязани во второй половине 1968 года студенты радиотехнического института создали нелегальную организацию под названием Марксистская партия нового типа. Студент-заочник, токарь завода «Рязсельмаш» Юрий Вудка написал брошюру «Закат капитала», которая стала программным документом рязанской группы. Саратовская группа также считала своим программным документом эту работу Вудки. Рязанская организация была раскрыта вследствие явки с повинной в КГБ членов группы Мартимонова и Заславского. На суд в Рязань вызывали свидетелей не только из Саратова, но из Подмосковья, Ленинграда, Киева и других городов. Приговоры — от 3 до 7 лет лагеря.

В Свердловске в 1969 году возникла молодёжная организация «Свободная Россия». В неё вошли братья Валерий и Виктор Пестовы, работавшие на заводе слесарями, техник с кондитерской фабрики Николай Шабуров, железнодорожный диспетчер Владислав Узлов и слесарь Владимир Берсенев. Приняли Устав и Программу: свобода слова, отмена цензуры, повышение заработной платы рабочим и стипендий студентам, улучшение жилищных условий, независимость профсоюзов. В 1970 году изменили название на «Российская рабочая партия», искали связи с Москвой, где по их предположению должен был существовать Центр. К моменту ареста в партию входило около 50 человек. Приговоры — от 3 до 5 лет лагерей.

Ровно через год, в ноябре 1971, в Свердловске состоялся суд над семью молодыми рабочими, членами Революционной партии интеллектуалистов Советского Союза. Главой организации был 27-летний слесарь из Нижнего Тагила, бывший член КПСС Георгий Давиденко, называвший себя социал-демократом. Организация существовала с 1970 года, создала печатную базу и распространяла литературу — в основном статьи своего идеолога 25-летнего выпускника философского отделения Донецкого Университета Василия Спиненко. По его идее, справедливое общество способна создать лишь инженерно-техническая интеллигенция, она и должна получить доступ к управлению. Одна из статей Спиненко называется «Рождение новых классов и борьба при социализме». Группа имела агентов в МВД. Следствие по этому делу велось не только в Свердловске, но и в Красноярске, Хабаровске, Горьком. Давиденко и другие получили по 4 года лагерей. Спиненко попал в психбольницу.

Перед Перестройкой

В Ленинграде постоянно продолжалась подпольная деятельность, регулярно разбрасывались листовки. Так, 24 февраля 1976 года, в день открытия XXV съезда КПСС, с галереи Гостиного двора на Невском проспекте четверо юношей сбросили около 100 листовок с надписями:

Да здравствует новая революция!
Да здравствует коммунизм!

Задержали студентов-первокурсников А. Резникова, А. Скобова, А. Цуркова и десятиклассника А. Фоменко. В апреле 1976 группа, назвавшая себя Ленинградской школой, куда вошли эти юноши, утвердила платформу-тезисы, в которой заявлялось о начале её деятельности, «направленной на преобразование существующего общества» на основе марксизма и ради достижения коммунизма. Советский строй группа называла государственно-монополистическим капитализмом. Конкретно намеченные преобразования должны были заключаться в «отстранении от власти класса государственной бюрократии» в результате классовой борьбы трудящихся во главе с интеллигенцией. Весной 1978 года группа, теперь называвшая себя «левой оппозицией», стала выпускать журнал «Перспективы». В октябре намечалась конференция, на которую пригласили единомышленников из Москвы, Горького и из других городов. Но начались аресты и допросы.

В декабре 1979 года в Ленинграде состоялся суд над членами молодёжной группы, назвавшейся Союз революционных коммунаров.

В Казани в 1975 — 76 годах студентом физфака КГУ Черкашиным С.С. был организован подпольный кружок. В Казани в него входило пять человек, в Удмуртии — еще двое. Члены кружка стояли на самых различных позициях, но я лично, во всяком случае, стоял на социал-демократических позициях. Наш опыт оказался неудачным — из-за разногласия во взглядах, а также из-за плохой конспирации кружок развалился.

Кроме того, надо отметить, что если правозащитное движение в СССР начинала гуманитарная интеллигенция, то к 80-м годам сменился социальный состав этого движения. Теперь большинство составляла техническая интеллигенция и рабочие. А в провинции с самого начала правозащитники были в основном из этих общественных классов. Начиная с 1976 года, среди арестованных по политическим мотивам более 40 процентов приходилось на рабочих, а вместе с технической интеллигенцией они составляли внушительное большинство.

В 1978-1979 годах в Москве появилось несколько новых независимых общественных организаций. Можно отметить Свободный профсоюз (февраль 1978), а после его немедленного разгрома — Свободное межпрофессиональное объединение трудящихся (СМОТ). СМОТ регулярно выпускала бюллетень, который выходил, по крайней мере, до 1983 года. Среди организаторов СМОТ вы знаете Валерию Новодворскую, будущего лидера Демократического союза. При организации СДПР к нам влилась социал-демократическая фракция ДС (можно, например, отметить В. Лифшица, редактора газеты «Эсдек»).

В 1979 году стал выходить социалистический, неомарксистский журнал «Левый поворот» (в 1981 году он сменил название на «Социализм и будущее»), в 1980 году — тоже социалистический журнал «Варианты». Это показывает, что социал-демократическое направление, господствовавшее в самиздате в самом начале и почти замершее к середине 70-х, нашло новых сторонников. 6 апреля 1981 года в связи с изданием этих журналов были арестованы шестеро москвичей: Андрей Фадин, Михаил Ривкин, Борис Кагарлицкий (будущий создатель Социалистической партии России), Павел Кудюкин (впоследствии — один из сопредседателей Социал-демократической партии России), Юлий Хавкин и Владимир Чернецкий (впоследствии видные деятели СДПР). А также Андрей Шилков из Петрозаводска. Их обвиняли в «антисоветской пропаганде», однако заступничество французской и итальянской компартий привело к освобождению до суда всех, кроме Ривкина и Шилкова. Они пошли с КГБ на компромисс и подписали бумагу, в которой признавали, что их действия были крайне неэффективны, а поскольку они оказались в Лефортово, то это действительно так. КГБ удовлетворилось таким выражением раскаяния.

С 1980 года участились сообщения о забастовках, что объясняется ухудшением экономической обстановки в СССР и, возможно, влиянием польских событий. Были сообщения о забастовках в Горьком, в Тольятти, в Тарту и других местах Эстонии. Если властям удавалось выявить инициаторов, то они попадали в психбольницы.

В работах М. Руденко «Экономические монологи» и Ю. Орлова «Возможен ли социализм не тоталитарного типа?», появившихся в середине 70-х годов, рассматривались социально-экономические основы советского общества. Появились и работы по отдельным вопросам. Сотрудник Института физики АН СССР Евгений Андрюшин был арестован в апреле 1982 года и осуждён на три года лагеря строгого режима и 2 года ссылки за работу «Положение рабочего класса в СССР». В конце 70-х годов выступил со своими очерками Лев Тимофеев, впоследствии собравший их в брошюру «Технология чёрного рынка или крестьянское искусство голодать». Появилась работа Л. Лариной «Сельское хозяйство в СССР» (1979 год). В 1978 году Игорь Ефимов (впоследствии эмигрировал) в статье «Без буржуев» сделал анализ советской антиэкономики на материалах советской прессы, показывая причины неэффективности работы во всех сферах советского хозяйства и управления им.

Участились и попытки анализа природы советской системы. В 1977 году вышла работа А. Зимина (псевдоним) марксистского толка «Социализм и неосталинизм». Автор доказывает классовый и антагонистический характер советского общества. Эксплуататорским классом Зимин считает партбюрократию, а эксплуатируемых делит на заключённых (государственные рабы), крестьянство (эксплуатируемое на феодальный манер с применением внеэкономического принуждения и прикрепления к земле), рабочих и интеллигенцию. Интересно, что киевский рабочий Н. Погиба, не читавший ни Зимина, ни «Новый класс» Джиласа (эта книга ходила в самиздате), самостоятельно разработал ту же схему классовой структуры советского общества, включая класс заключённых, которых он также назвал государственными рабами. Замечу также, что и я, независимо от них, во второй половине семидесятых годов пришёл к осознанию подобной классовой структуры СССР. Мои взгляды изложены в статьях «Ноосферная революция» (Ноосфера, №1, 1990) и «Марксизм, как антикоммунизм» (Ноосфера, №5, 1990). Однако, поскольку я только лишь слышал о работах своих коллег, я не могу сформулировать отличия и совпадения во взглядах. От воззрений же Джиласа мои взгляды отличаются тем, что Джилас констатировал превращение бюрократии в эксплуататорский класс и на этом успокоился. Он поставил диагноз. Мне же этого было мало — я показываю, что Научно-техническая революция превращает прослойку интеллигенции в класс инженерно-технических работников, как раньше промышленная превратила подмастерьев в рабочих. Мы имеем пару антагонистических классов, а также знаем, кто будет могильщиком бюрократии.

Легализация партии

С началом процессов демократизации в нашей стране и оживлением политической активности начался процесс возрождения РСДРП. В скрытой форме это заняло несколько лет, когда основная деятельность была сконцентрирована в дискуссионных клубах, движении Клубов избирателей, экологическом движении и т.д. В Москве следует отметить клуб «Демократическая перестройка», активным деятелем которого был Олег Румянцев.

В открытую форму социал-демократическое движение вышло, когда образовалась партия «Демократический союз» с фракцией социал-демократов. Но началом действительного возрождения социал-демократии стало образование Социал-демократической Ассоциации СССР в Таллине 13 — 14 января 1990 года. Был принят Устав, избраны сопредседатели: О. Румянцев, лидер эстонских социал-демократов Велло Саатпалу и н.д. СССР Н.Д. Тутов. СДА имела фракцию в ВС СССР. По сведениям Тутова семьдесят два депутата стояло на социал-демократических позициях, однако во фракцию вошли не все.

В 1990 году 1 — 4 мая проходил Первый Учредительный съезд СДПР. На съезде были приняты Манифест об учреждении социал-демократической партии, Декларация программных принципов и Устав. В своих программных положения СДПР ориентировалась на документы XVIII Конгресса Социнтерна, незадолго до этого прошедшего в Стокгольме. Впрочем, споры по программе были впереди. Сопредседателями были выбраны О. Румянцев, П. Кудюкин и А. Оболенский, н.д. СССР и конкурент Горбачёва при выборах председателя Верховного Совета. В СДПР вошла фракция социал-демократов из ДС.

Надо отметить, что в образовании СДПР большую роль играла также Демократическая платформа в КПСС, и в нашу партию вошло определённое число членов Демплатформы, вышедших из КПСС. Но сама Демплатформа попыталась выйти из КПСС организованно позднее и, насколько это удалось, организовала Республиканскую партию Российской Федерации. У нас были тесные контакты, мы пытались объединиться в одну партию, потратили на это более полугода, но так и не объединились. После чего РПРФ стала эволюционировать в сторону либерализма.

Однако, несмотря на это, в Верховном Совете России у нас была значительная совместная фракция: А. Алексеев, С. Андропов, В. Балала, В. Белов, Н. Богаенко, Г. Богомолов, Г. Бондарев, В. Брагин, А. Бречалов, В. Варов, Г. Веретенников, В. Волков, Л. Волков, В. Дмитриев, В. Доркин, Г. Дорофеев, Н. Егоров, Ю. Ельцов, Е. Ерошин, Ю. Есков, Ю. Зайцев, Ю. Занин, М. Захаров, Б. Золотухин, Ю. Иванилов, С. Иванов, А. Кобзев, В. Комчатов, С. Красавченко, А. Кривченко, Л. Кудинова, Ю. Рыжов, В. Рюмин, Ю. Сидоренко, А. Сурков, Е. Тарасов, С. Филатов, П. Филиппов, Д. Хритоненков, М. Челноков, В. Шейнис, Ф. Шелов-Коведяев, С. Юшенков. Всего 57 человек.

Споры о программе

Ещё на первом съезде была сформирована программно-политическая комиссия в составе: В. Болдырев, А. Быстрицкий, Л. Волков, В. Ганковский, В. Губарев, А. Гуревич, П. Кудюкин, В. Куликов, В. Лифшиц, С. Магарил, С. Марков (председатель), А. Оболенский, Г. Ракитская, О. Румянцев, Г. Темкин, Б. Шенкман, К. Янков. В работе также принимали участие С. Дзарасов и Б. Орлов в качестве экспертов. Комиссией был подготовлен проект Программы и предоставлен на II-ом программном съезде, состоявшемся 25-28 октября 1990 года в г. Свердловске, где после доработки на секциях и в редакционной комиссии были приняты Основы программы СДПР (временная редакция). В окончательном виде Программа СДПР принята III съездом СДПР (Ленинград, 30 апреля-3 мая 1991 года). Общая редакция: П. Кудюкин, В. Лифшиц, С. Марков, А. Оболенский, О. Румянцев, В. Чернецкий.

К сожалению, в программу попало положение о «Новом среднем классе», довольно хорошо работающее в Европе, но вредное в Российских условиях. Классовую сердцевину Нового среднего класса в Европе составляет Класс инженерно-технических работников вместе с квалифицированным Рабочим классом. В нашей же стране Новый средний класс весьма малочисленен. Речь может идти лишь о классическом среднем классе — то есть мелких лавочниках и предпринимателях. Это привело к тому, что СДПР потеряла социальные ориентиры, что и явилось одной из причин сегодняшнего бедственного положения. Были и другие недостатки у этой программы, о которых не стоит упоминать, так как программа с тех пор стала совершенно неактуальна.

Такой казус с программой неудивителен, если вспомнить, как она принималась. Вот выдержки из моей статьи «Обыкновенный большевизм», напечатанной в «Новой жизни» сразу же после третьего съезда:

Перед II съездом было сделано несколько альтернативных вариантов программы. Ходили слухи, что их распечатают и разошлют. Однако слухи не подтвердились. Их не раздали даже делегатам. Ходили слухи, что их распечатают и разошлют сразу после съезда (чтобы на III съезде провести квалифицированное обсуждение). Но слухи опять не подтвердились. В результате мы обсуждали и обсуждаем лишь тот вариант программы, который составила комиссия Маркова.

Но в Свердловске мы не считали, что наша партия безнадёжна, и включились в обсуждение программы. Однако, в конце съезда редакционная комиссия, наделенная полномочиями лишь стилистической правки, отредактировала нашу работу. Видимо, опять из любви к эстетике. Но мы-то зачем в Свердловск ездили?..

В Ленинграде на программном съезде из повестки дня выпали прения по программе. Но нам сказали: подавайте поправки к проекту. Что ж, если программа будет приниматься постатейно и каждая поправка голосоваться, то без прений действительно можно обойтись. И мы даже проголосовали за такую процедуру. Но после того, как программа была принята за основу, нам сказали, что ничего больше голосоваться не будет, а альтернативные предложения будут напечатаны в приложении. После чего программа была принята в целом.

Не стоит упоминать, что альтернативные предложения так и не были напечатаны.

Раз уж зашла речь о газете «Новая жизнь», с прискорбием хочу заметить, что её главного редактора А. Лукашова убили. Якобы хулиганы. Как видите, репрессии против меньшевиков не прекратились и после начала перестройки.

Фракционная борьба

Кроме программы, стоит отметить, что на II съезде появилась Либеральная фракция (или, как они себя называли, социально-либеральная) которую возглавлял В. Лызлов. И они сразу же проявили себя при выборах Правления партии, но пока неудачно.

В ответ на это организовалась центристская фракция Аверкиева-Кудюкина, и попыталась организоваться фракция демократического социализма Ракитской. Однако последняя так и не смогла найти достаточного числа сторонников, на втором съезде к социалистам причислило себя лишь 10 процентов делегатов, 34 процента — к центристам и 47 процентов — к либералам. Надо сказать, что 50 процентов делегатов второго съезда считали марксизм теорией, неверной в принципе, а 14 процентов — устаревшей.

Гораздо больших успехов либералы добились на III съезде. Однако сам Лызлов совершенно дискредитировал себя этой борьбой, потерял авторитет, не прошёл в Правление и вышел из партии. После чего либеральную фракцию возглавил О. Румянцев.

Фракция Аверкиева-Кудюкина потерпела поражение, Кудюкин не прошёл в сопредседатели, впрочем, он сам желал такого результата из-за постоянных конфликтов с Румянцевым. Оболенский по той же причине вообще взял самоотвод при выборах сопредседателей. В результате были избраны три сопредседателя: руководитель Отдела социал-демократии в ИНИОН АН России Б. Орлов и народные депутаты ВС России Л. Волков и О. Румянцев.

После путча

Во время путча члены СДПР были среди защитников Белого Дома. Кроме того, при выборах Президента России наша партия, как и некоторые другие, выдвинула Б. Ельцина. Неудивительно поэтому, что после победы Б. Ельцин предложил нашей партии традиционное для социал-демократов министерство труда. СДПР представило кандидатуру министра, но не члена нашей партии. Впрочем, вместе с ним были представлены кандидатуры двух его замов. А когда министр стал зампремьера, министерство труда стал тащить один из этих двух замов — П. Кудюкин.

На прошедшем весной 1992 года IV съезде либералы опять победили, но сразу после съезда фракции Аверкиева-Кудюкина также удалось исправить положение.

На съезде был изменён Устав и избран Председатель партии — Б. Орлов. Его замами стали О. Румянцев, В. Рыбников и И. Аверкиев, до этого бывший председателем Пермской организации СДПР. На него и легла практическая организационная работа. Кроме того, ответственным секретарём партии стал Н. Пустоветов, а председателем программно-политической
комиссии — В. Лифшиц. Все трое — активисты фракции Кудюкина. Таким образом, эта фракция стала ведущей в партии.

На что О. Румянцев вместе с членом правления СДПР Л. Куликовым организовали «Социал-демократический центр». Затем они, по словам Б. Орлова, приняли заявление державно-националистического характера «К великой России без великих потрясений», провозгласив курс на вхождение в «Гражданский союз», организацию псевдосоциал-демократического толка, а на самом деле выражающую интересы красных директоров. При этом делалось всё возможное, чтобы парализовать деятельность самой СДПР, ошельмовать председателя партии. В результате этих конфликтов и Б. Орлов, и О. Румянцев к концу 1992 года ушли в отставку. Исполняющим обязанности Председателя партии стал И. Аверкиев. Перед V съездом СДПР Б. Орлов вообще вышел из партии.

В это время П. Кудюкин на собственном опыте убедился, что министерство труда совершенно не может выполнять свои функции — защиту интересов трудящихся и организацию взаимодействия между профсоюзами, директорами и правительством. Правительство склонно предоставлять профсоюзам подчинённую роль и не рассматривает их как равноправных партнеров. Кроме того, Ельцин сдал Е. Гайдара, а с Верховным Советом у него начался перманентный конфликт. Поэтому в самом начале 1993 года П. Кудюкин ушёл с министерского поста и стал директором Русско-американского профсоюзного фонда, организованного у нас американскими профсоюзами. А по поводу конфликта между Президентом и Советом руководство СДПР, т.е. прежде всего Кудюкин и Аверкиев, выпустило Заявление «Между чумой и холерой не выбирают».

Кризис

В такой обстановке проходил весной 1993 года V съезд СДПР. Фракция Румянцева обвинила руководство Аверкиева-Кудюкина в левизне и отказе от политики критического сотрудничества с правительством. Политика правления была оценена съездом негативно, и Аверкиев слетел с руководства. Председателем партии был избран ленинградец А. Голов. Правление также было сформировано в основном из либералов. Надо заметить, что на фракционной борьбе О. Румянцев сильно испортил свой внутрипартийный рейтинг, как и Лызлов ранее. Однако, фракционное давление — не лучший способ решения конфликтов. Разногласия в партии лишь усилились.

Кроме того, фракция Кудюкина-Аверкиева, называющаяся теперь «Объединённые социал-демократы», обнаружила нарушения при выборах делегатов на V съезд партии, позволяющие считать этот съезд нелегитимным. Были сделаны соответствующие запросы, и Контрольно-ревизионная комиссия СДПР также обнаружила эти нарушения и поставила вопрос о внеочередном съезде СДПР.

Конфликт усугубился тем, что новое руководство разогнало все комиссии, работавшие при Правлении, в которых влияние принадлежало не либералам. Надо заметить, что это не послужило организации более эффективной работы.

Крах

В таких условиях проходили выборы в Государственную Думу. Вопреки принятым ранее решениям, А. Голов и Правление партии решили не идти на выборы самостоятельно, а войти в блок Явлинский-Болдырев-Лукин.

Вообще говоря, у нас раньше был блок с Народной партией Гдляна, Крестьянской партией Черниченко и Социал-либеральным объединением Филина, вышедшим из РПРФ. А в Фонде Гдляна Правление СДПР даже занимало две комнаты. И хотя сам Гдлян — популист, но Крестьянская партия пытается восстановить традиции эсеров, а филинское объединение — это социал-демократы. Поэтому совершенно непонятно — почему нужно было разрывать этот союз. В результате нашего выхода они не смогли набрать необходимых для регистрации предвыборного объединения 100 тысяч подписей избирателей и не участвовали в выборах в качестве партийного объединения.

Но, несмотря на это, можно было бы всё-таки принять выход из этого союза, если бы партия пошла на выборы как самостоятельная политическая сила. Объединение с Гдляном, Черниченко и Филиным было равноправным, в блоке же ЯБЛоко СДПР совершенно потерялась, как самостоятельный субъект политики.

Кстати Гдлян, совершенно справедливо расценив наш уход перед самыми выборами, как предательство, потребовал от Правления СДПР очистить помещение. Комично, но, говорят, Голов даже не сразу понял — что от него требуют и по какому праву.

ЯБЛоку СДПР принесла 31 тысячу подписей, т.е. почти треть необходимого количества. Это можно было бы считать определённым результатом, а также подтверждением необходимости для СДПР предвыборных блоков, но поглядите на список, в котором перечислены наши первичные организации, собиравшие подписи. За ЯБЛоко подписи собирало 37 организаций нашей партии, т.е. около трети. Треть же организаций (фракция Румянцева) участвовала в партийном списке «Гражданского союза», а остальные вообще не участвовали в выборах по спискам. В Петербурге собрали пять с половиной тысяч подписей, в Москве — четыре тысячи, в Ростове и Казани — по две с половиной. А вот в Новгороде — всего пять подписей. Как это понимать?

Я, не особенно напрягаясь, за два вечера в одиночку собрал пару сотен подписей, правда, не за ЯБЛоко. Как же оценивать то, что в Туле, Владимире, Воронеже, Мурманске, Тамбове, Орле и Красноярске не набрали и сотни? Как издевательство над Правлением? И как оценивать то, что в Саратове набрали всего 800 подписей? Там один человек всего неделю собирал? Если учитывать организации, перевалившие через тысячу подписей, то их останется всего 10, то есть меньше 10 процентов от общего состава партии. Партия, как единое целое, не существует.

Остаётся добавить, что наших депутатов в Думе можно пересчитать по пальцам одной руки.

Агония

Внеочередной съезд СДПР с тех пор так и не прошёл — на него нет денег. Поскольку совершенно очевидно, что на этом съезде Голов слетит из руководства, я думаю, он ещё десять лет будет искать деньги на съезд и так и не найдёт.

Партия теряет членов, люди уходят. Я приостановил выплату членских взносов в СДПР. Началось бегство и либералов. Перестали платить членские взносы, а, следовательно, вышли из партии, видные либералы С. Магарил, Ю. Хавкин, Л. Волков, В. Нырко. По этой же причине должны считаться выбывшими члены правления Г. Венедиктова и А. Хоменко, тоже члены либеральной фракции. Вскрылся скандал с Л. Куликовым, организовавшим в своё время вместе с Румянцевым Российский социал-демократический центр. Выяснилось, что в своё время Куликов был членом ЦК партии Жириновского.

Заключение

И вообразите себе чисто буржуйскую наглость и хамство Социалистического Интернационала — мы участвовали в учреждении Второго Интернационала, Плеханов речугу толканул, а они отказываются признавать членство СДПР. Впрочем, и поделом, и по делам — как можно признать нас преемниками РСДРП, если большая часть СДПР боится имени РСДРП, как чёрт ладана. К тому же Социнтерн, как и сто лет назад, удивлён — почему мы не можем помириться с большевиками и создать сильную объединённую партию.

Мы, как будто, снова и снова участвуем в какой-то дикой пародийной пляске, где па повторяются по прошествии определённого времени. 1 съезд СДПР — дискуссия по пункту Устава о членстве в партии. Голоса разделяются ровно пополам. Правда, на этот раз конкурируют мартовская формулировка и ещё более либеральные положения, перекликающиеся с Уставом, принятым на 1 съезде РСДРП в Минске. 2 съезд СДПР — образование либеральной фракции. Надо заметить, что в наше время большевистский менталитет проявляется больше в либеральном направлении — желание получить процветающую Россию прямо завтра (в крайнем случае, к ближайшему четвергу), совершенно не считаясь с реальными условиями; замена во внутрипартийной жизни идейных споров и дискуссий аппаратными играми. 3 съезд СДПР — победа либералов при выборах центральных партийных органов и последующий кризис в партии. Многочисленные расколы и объединения и внутри партии и с дружественными нам партиями. 4 съезд — поражение либералов и организация ими Социал-демократического центра. Вот и Ленин так же организовывал свой Большевистский центр. 5 съезд — победа либералов и общий развал партии.

Как человек, ещё не родившись, повторяет историю вида Homo sapiens, так и мы повторяли историю РСДРП. Выйдет ли, наконец, отечественная социал-демократия из своего внутриутробного развития? Определённые надежды на это есть — постоянно предпринимаются попытки выделить действительно социал-демократические фракции существующих партий и создать, наконец, социал-демократическую партию.

Однако, в преддверии наступающей реакции, мне представляется, что скорых результатов ждать нельзя. В лучшем случае, мы сможем провести восстановительный съезд в 1998 году — к столетию первого съезда РСДРП. В худшем случае — в 2003 году, к столетию второго съезда РСДРП.

Несмотря ни на что, традиция ещё жива и преемственность нашего движения длится с 1876 года.