Нужна ли нам теория общественно-экономических формаций

Что такое общественно-экономическая формация? Как мы уже отмечали в наших предыдущих статьях, мы не найдём чёткого определения в трудах классиков марксизма. Сам Карл Маркс такого определения дать не смог или не захотел. В Большой советской энциклопедии даётся такое определение: «Исторически определённый тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии; «… общество, находящееся на определённой ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером»»¹. Как видим, БСЭ также не удалось дать определение, которое бы давало однозначный ответ, ведь можно заявить, что «диктатура Франко» — это формация, и это вполне подойдёт под определение энциклопедии. Дальше БСЭ «конкретизирует»: «В основе каждой Ф. о.-э. лежит определённый способ производства»². Это рождает другой вопрос — что такое способ производства? Даётся такой ответ: «Исторически определённый способ добывания материальных благ, необходимых людям для производственного и личного потребления; представляет собой единство производительных сил и производственных отношений»³. Всё по-прежнему туманно и расплывчато. Также БСЭ отмечает: «На основе обобщения истории развития человечества марксизм выделил след. основные Ф. о.-э., образующие ступени исторического прогресса: первобытнообщинный строй, рабовладельческий, феодальный, капиталистический, коммунистический»⁴ (как мы рассмотрим далее, выделил их не марксизм, а Иосиф Сталин).

Доктор философских наук Алексей Радугин отмечает, что «формационная концепция предполагает неизбежность развития исторического процесса от бесклассовой первобытно-общинной через классовые – рабовладельческую, феодальную и капиталистическую – к бесклассовой коммунистической формации»⁵. Философский словарь даёт такое определение: «Общественно-экономическая формация – исторический тип общества, основывающийся на определённом способе производства и выступающий как ступень прогрессивного развития мировой истории человечества от первобытнообщинного строя через рабовладельческий строй, феодализм и капитализм к коммунистической формации»⁶.

Из всех имеющихся данных можно заключить, что общественно-экономическая формация – это период развития общества, который отличается от других периодов преобладающей формой найма рабочей силы, преобладающей формой собственности, наличием либо отсутствием рыночных механизмов и основными борющимися между собой классами общества. Теория общественно-экономических формаций основана на убеждении, что мировая история делится на периоды, которые друг друга сменяют и отличаются между собой вышеперечисленными признаками. То есть получается, что после капитализма следует социализм (марксисты-ленинисты считают, что лишь после прохождения социалистической формации следует коммунизм).

Формации

Первое, или, во всяком случае, одно из первых описаний общественно-экономических формаций было представлено в предисловии книги Маркса «К критике политической экономии»⁷. Там он упомянул следующие способы производства:

• Азиатский;
• Античный;
• Феодальный;
• Современный, буржуазный.

Позже он выделил ещё «германскую» формацию, которая в целом отличалась как от азиатской, так и от античной⁸. Азиатская и германские формации отличаются от стандартной западной модели. Это говорит о том, что не существует единого способа развития в целом (похожую точку зрения имеет так называемый цивилизационный подход), но марксисты следующих поколений данный аспект проигнорировали.

Так как Маркс и Энгельс не составили классификации в законченном виде, она менялась в течение продолжительного времени. В СССР были дискуссии по поводу формаций в 1920-1930-е годы. Азиатский способ производства не попадал под единую картину развития, выглядя в ней побочной линией, что не устраивало власть; в итоге её убрали, а её сторонников стали язвительно называть «азиатчиками»⁹. Так же поступили и с германской формацией. В итоге была введена так называемая «пятичленная» схема формаций, состоявшая в последовательной смене пяти формаций (мы ещё скажем о ней далее):

• Первобытнообщинной;
• Рабовладельческой (ей соответствует античная в более раннем представлении об ОЭФ);
• Феодальной;
• Капиталистической;
• Коммунистической, начальным этапом которой является социализм.

Подобная схема была догмой вплоть до распада СССР.

Можно сказать, что в целом нет единой чёткой формационной системы, так как многие страны и общества развивались иначе, нежели западные. Сама же «пятичленка» была создана не учёными и исследователями, а политиком Иосифом Сталиным, который к тому же не был человеком выдающихся интеллектуальных качеств (что мы рассмотрим отдельным материалом).

Первым недостатком изложенного формационного подхода к типологии государства и вообще к государству является его догматизация. В основе этого подхода лежит знаменитая «пятичленка» – членение истории на пять общественно-экономических формаций: первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, буржуазную, социалистическую (коммунистическую). Такое членение исторического процесса приобрело силу непререкаемого закона после выхода в 1938 году печально известной «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс». В четвёртой главе книги в параграфе «о диалектическом и историческом материализме», написанном Сталиным, была дана фактически официальная периодизация мировой истории. «Истории известно, – писал Сталин в свойственном ему лапидарном стиле, – пять основных типов производственных отношений: первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и социалистический». И хотя сам Сталин термин «формация» здесь не употребляет, именно отсюда берёт своё начало деление истории на пять общественно-экономических формаций, сохранившееся до сегодняшнего дня¹².

Зачем нужна теория ОЭФ?

Прежде чем разбирать, востребована ли прогрессивными социал-демократами теория общественно-экономических формаций, следует определиться с тем, действительно ли она релевантна реальности. Такой вопрос задаётся крайне редко (а зря), но обычно предполагается, что она должна прогнозировать развитие общества и вычислять, какая политическая и экономическая система прогрессивна, то есть эффективна для выполнения определённых целей, а какая нет. В нашем случае эти цели – реализация прогрессивных ценностей.

Коммунисты также используют теорию ОЭФ для пропаганды – ведь с её помощью они утверждают, что в данный момент преобладающим в мире строем является капитализм, а социализм и коммунизм в их собственной интерпретации – более прогрессивный строй. Из их утверждений следует, что политико-экономическая система, предлагаемая коммунистами, эффективнее, а значит, будущее за этим движением, и его победа неизбежна. При помощи ОЭФ коммунисты приобретают в своём движении как ярых сторонников, так и симпатизантов.

Опровержение инвариантности

В конце 1980-1990-х годов, когда авторитарные политические режимы, классифицировавшиеся в соответствии со своей интерпретацией ОЭФ как социалистические/коммунистические, рухнули, это привело к формированию двух противостоящих друг другу выводов из этого. Первым выводом был следующий: теория ОЭФ несостоятельна – после общественно-экономического строя, который по этой теории классифицируется как социализм, последовал не коммунизм, а строй, который по этой теории классифицируется как капитализм. То есть получалось, что после социализма следует капитализм, а значит, социализм является менее прогрессивным строем (так как каждая формация более прогрессивна по сравнению с предыдущей¹³). Получалось, что социализма не будет, и поэтому теория формаций ошибочна (ведь она подразумевает переход к социализму).

Второй же вывод был сделан такой – во всех странах соцлагеря был на самом деле не социализм. В сущности, это был единственный шанс сохранить жизнеспособность теории ОЭФ. Однако сторонники этого вывода так и не пришли к единому мнению по поводу того, представителем какой формации являлся общественно-экономический строй СССР. В том числе и по этой причине, а также по той, что строй социалистических держав соответствовал научным определениям социализма, первый вывод сегодня превалирует в мейнстримной науке.

Крах коммунистических режимов продемонстрировал ещё один важный вывод – несостоятельность идеи о линейном историческом развитии и его инвариантности. Он показал, что существуют разные пути развития, что разделение режимов по политическим и экономическим признакам куда сложнее, чем дихотомия «капитализм/социализм», и что любой общественно-экономический строй может ожидать откат, то есть даже на этапе гипотетического перехода к коммунизму история не заканчивается, и после этого может либо произойти переход к предыдущей формации, либо к другой формации, либо же перехода к социализму или коммунизму может вообще никогда не произойти. Проще говоря, человеческая история не имеет предопределённости, она имеет множество вариантов будущего.

Вообще, сама идея о том, что после капитализма последует социализм, является не научным заключением, а попыткой пророчества. Не существует никаких доказательств тому, что социализм заменит капитализм, кроме предсказаний Маркса и его последователей, которые, судя по всему, экстрасенсорными способностями не обладали. На основании чего они сделали вывод о том, что после капитализма последует социализм?

1. Если верить теории ОЭФ, то формации сменяют друг друга, а значит, и капитализм сменит другая формация;
2. В капитализме заложены некие механизмы, которые в итоге приведут к его самоуничтожению («все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освящёнными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть»¹⁵);
3. Есть революционный класс – пролетариат, и он, вооружённый марксизмом, возьмёт средства производства в свои руки и тем самым уничтожит капитализм.

В «Происхождении семьи, частной собственности и государства» Фридрих Энгельс писал следующее:

Итак, государство существует не извечно. Были общества, которые обходились без него, которые понятия не имели о государстве и государственной власти. На определённой ступени экономического развития, которая необходимо связана была с расколом общества на классы, государство стало в силу этого раскола необходимостью. Мы приближаемся теперь быстрыми шагами к такой ступени развития производства, на которой существование этих классов не только перестало быть необходимостью, но становится прямой помехой производству. Классы исчезнут так же неизбежно, как неизбежно они в прошлом возникли. С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором¹⁶.

Однако в соответствующей статье мы показали, что такая точка зрения базируется на дилетантском понимании государства. Мы обосновали там, почему государство не «отомрёт», оно продолжит существовать в будущем, и оно необходимо для построения развитого общества. Но здесь нас интересует не это, а то, что марксисты делают свои предсказания и даже не считают нужным обосновать их – государство отомрёт и настанет социализм просто потому, что это отвечает понятиям марксистов о справедливом обществе и экономической эффективности, и потому, что это «неизбежно». Но ни социализм, ни что-либо ещё не наступит просто по хотению марксистов. С теми механизмами, которые приведут к самоуничтожению капитализма, существующий экономический уклад держится без фундаментальных изменений уже сотни лет, и пока не видно, за счёт чего он не продержится и дальше. Пролетариат же пытался взять средства производства в свои руки, но вышло не особо удачно. Сегодня социал-демократам не нужны предсказания (которые почти никогда не сбываются), им не нужен шаман с волшебным коммунистическим шаром, который предсказывает судьбу. Социал-демократам следует обладать точным, объективным пониманием социальной действительности и при помощи научных знаний и социального прогнозирования грамотно формулировать политику будущего. Энгельс же в вышеуказанном отрывке немало говорит о «неизбежности» исчезновения государства, исключая тем самым возможности своей ошибки в прогнозировании, что свойственно не учёным, а скорее шаманам.

В результате превращения гипотезы Маркса в непогрешимую догму в советской общественной науке утвердился формационный редукционизм, т.е. сведение всего многообразия мира людей только к формационным характеристикам, что выразилось в абсолютизации роли общего в истории, анализе всех социальных связей по линии базис – надстройка, игнорировании человеческого начала истории и свободного выбора людей. В своём устоявшемся виде концепция О.Э.Ф. вместе с породившей её идеей линейного прогресса уже принадлежит истории социальной мысли. Однако преодоление формационной догматики не означает отказа от постановки и решения вопросов социальной типологии. Типы общества и его природы, в зависимости от решаемых задач, могут выделяться по различным критериям, в том числе и социально-экономическому. Важно при этом помнить о высокой степени абстрактности подобных теоретических конструкций, их схематичности, недопустимости их онтологизации, прямого отождествления с реальностью, а также использования для построения социальных прогнозов, разработки конкретной политической тактики. Если это не учитывается, то результатом, как показывает опыт, являются социальные деформации и катастрофы¹⁷.

Сторонники концепции ОЭФ чаще всего не могут ответить на вопрос, какой строй будет после коммунизма (вероятно, полагая, что на этом история заканчивается), и почему, если первобытный коммунизм перешёл в рабовладельческий строй, то коммунизм будущего не перейдёт в рабовладение будущего (что не исключено без государства, которое на этапе коммунизма «отмирает», о чём мы предупреждали в статье о государстве). Всеми слабостями теории ОЭФ охотно пользуются правые, получая возможность выглядеть убедительными. Левые, использующие понятие ОЭФ, сами вкладывают тем самым в руки правых оружие, которое помогает им сохранять популярность.

Критерии и периодичность

Чёткого набора критериев общественно-экономической формации у классиков марксизма и теории ОЭФ никогда не существовало, и не существует ныне. Это одна из причин, по которым данную теорию не получается считать убедительной. Ведь отсутствие чёткого круга критериев позволяет произвольно добавлять или убирать их, меняя тем самым понятие в зависимости от условий дискуссии и взглядов оратора. Это хорошо для полемического лавирования, но не соответствует научному подходу. Есть попытки выделить основные критерии, но они недостаточно конкретные:

Основными критериями выделения названных формаций выступают наличие или отсутствие: а) частной собственности; б) классов; в) товарного производства. При наличии этих признаков налицо экономическая общественная формация, которая не может обойтись без той или иной формы государственности. При их отсутствии перед нами архаическая или коммунистическая общественная формация, т.е. безгосударственные (по Марксу) эпохи человеческой истории. В предельно сжатом виде суть подлинной формационной теории Маркса изложена в «Предисловии к критике политической экономики» (1859 г.). «В общих чертах, – пишет Маркс в этой работе, – азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначать как прогрессивные эпохи экономической общественной формации»¹⁸.

В целом можно сказать, что к признакам общественно-экономической формации относят чаще всего, как мы уже отмечали выше, преобладающую форму найма рабочей силы, преобладающую форму собственности, наличие либо отсутствие рыночных механизмов и основные борющиеся между собой классы. К примеру, феодализм характеризуется понятиями сеньории, или вотчины, серважем и крепостным правом, земельной рентой зависимых держателей в пользу господ и внеэкономическим принуждением¹⁹. Для капитализма же характерны господство частной собственности, свободный рынок и конкуренция в качестве главных механизмов распределения ресурсов и координации экономической деятельности, наём рабочей силы на основе её купли-продажи, прибыль как движущий мотив и цель производства²⁰.

Однако мы можем заметить, к примеру, то, что частная собственность существовала и при рабовладельческой, и при феодальной формации (об определениях частной собственности мы писали отдельную статью). Существовали до капитализма и рыночные отношения, и денежная система, и буржуазия с пролетариатом. Существовали и разные формы найма рабочей силы – например, рабовладение сохранялось в США до 1865 года²¹, но вряд ли можно классифицировать общественно-экономический строй США в 1860 году как рабовладельческий. Буржуазия существовала и нанимала работников в феодальных обществах, например в Средние века²². Что же касается рабовладельческой формации, то, к примеру, кандидат экономических наук Алексей Захаров отмечает, что рабовладельческое общество не переходило в феодализм, а попросту развалилось, зашло в тупик в своём развитии²³. Феодализм же в Европе был создан новыми народами, разрушившими римское государство, а в значительной мере и римское хозяйство, и создан был он на основе строя, близкого скорее к «азиатскому способу производства».

Некоторые общества вообще не проходили через этапы, которые теория ОЭФ относит к формациям. Так, вряд ли кто-то может обозначить временные рамки рабовладельческого строя в России, если таковой вообще был. Доктор юридических наук Анатолий Венгеров, называемый некоторыми институтами крупнейшим теоретиком права²⁴, в учебнике «Теория государства и права» отмечает: «рабовладельческие государства в их чистом виде существовали практически только в Греции и Риме. Феодальные государства в классическом виде знала лишь Европа»²⁵. Подобная неуниверсальность была замечена ещё Марксом, который обратил внимание на то, что некоторые азиатские государства не вписываются в формационную теорию, какая была бы применима по отношению к Европе. Их общественно-экономический строй был описан им как «азиатский способ производства»²⁶ (плюс мы также говорили ранее о «германской формации»). Это говорит о том, что, во-первых, могут существовать ещё формации, которые изначально не были замечены и описаны марксистами (а значит, их могут быть десятки и даже сотни, и это тогда уже перерастает в цивилизационный подход), а во-вторых, что не все общества проходят через описываемые теорией ОЭФ формации. Всё это лишает её универсальной применимости и делает возможное применение этой теории довольно узким.

Теория формаций была сформулирована К. Марксом как обобщение исторического пути Европы. И сам он видел, что некоторые страны не укладываются в его схему чередования пяти формаций [здесь доктор исторических наук Георгий Ипполитов забывает, что у Маркса упомянуто не пять формаций: они были изобретены Сталиным – прим. А.Р.]. Такие страны он отнёс к так называемому “азиатскому способу производства”. На основе данного способа, по мнению К. Маркса, образуется особая формация. Но подробной разработки этого вопроса он не провёл. Позже исторические исследования показали, что и в Европе развитие определённых стран (например, России) не всегда можно вставить в схему смены пяти формаций. Таким образом, формационный подход создаёт определённые трудности в отражении многообразия, многовариантности исторического развития²⁷.

У общественно-экономических формаций нет чётких хронологических рамок, и это во многом обусловлено именно отсутствием чёткого набора критериев. Практически любое утверждение о хронологических рамках какой-либо формации может быть оспорено. Например, предреволюционный строй Российской Империи может быть отнесён как к капитализму (частная собственность, капиталистические предприятия, наёмный труд и так далее), так и к феодализму (сохранение сословной структуры, владение немалой частью земли дворянством, относительно малый процент рабочего класса в стране и так далее). Ввиду отсутствия чётких критериев обе точки зрения будут аргументированы и ни одна из них не может стать общепринятой, а это значит, что мы не можем однозначно отнести Российскую империю ни к капитализму, ни к феодализму. Про США мы уже упоминали. Древнюю Спарту, где каждый спартиат был наделён земельным участком вместе с илотами, обрабатывающими эту землю²⁸, можно отнести к феодализму, но можно ли говорить, что в это время наступила эпоха феодализма? Какой тогда смысл в таком разделении, если оно не справляется с задачей чётко разделять? Мы также подробно рассматривали вопрос о формациях в отдельном материале. Кроме того, отмечается также узость данного подхода:

Нельзя представлять себе, будто экономическая «ось» – единственный вектор общественного и соответственно государственного развития, предопределяющий прогресс всех других общественных институтов. Прогресс в одном секторе социальной действительности (общественная собственность на орудия и средства производства) вовсе не означает прогресса всей системы, и в частности государственно-правовой сферы. Наоборот, такой прогресс, если его вообще можно считать прогрессом, может сопровождаться регрессом в других областях²⁹.

Действительно, история СССР и других государств с правлением коммунистических партий показывает, что абсолютная ликвидация частной собственности, в соответствии с их интерпретацией о будущем обществе, может сопровождаться социальным регрессом и утратой обществом подлинной свободы, справедливости и солидарности.

Итог

Мы определились ранее, что одна из задач теории ОЭФ – помогать вычислить, какая политическая и экономическая система эффективна для выполнения определённых целей, а какая нет. Термины «капитализм/социализм» этого сделать не позволяют, так как объединяют большое количество слишком различных обществ, а поэтому нельзя сделать вывод, что эффективнее. Какие-то общества, которые относятся к «капиталистическим», успешнее обществ, относящихся к «социалистическим». Причём последние могут быть успешнее, чем часть «капиталистических» обществ. Следовательно, мы не можем ставить себе целью реализацию «капитализма» или «социализма». В статье про капитализм мы также рассмотрели подробнее, что следует ставить целью.

Неспособна выполнить теория ОЭФ и задачи качественного прогнозирования. Просто в силу того, что исторический процесс не является линейным, мы не можем прогнозировать наступление социализма или некой другой системы политического и экономического устройства.

Кандидат исторических наук Александр Поляков пишет: «По всей видимости, с понятием «формация» можно расстаться без особых потерь»¹³. Как отмечает Анатолий Венгеров, «формационные критерии мало что объясняют в современных государственных противоборствах, внутреннем развитии конкретного государства»³⁰. Коммунисты говорят, что теория ОЭФ нужна им для сравнения эпох. Но мы можем сравнить, например, викторианскую Британию с Афинами Перикла, и это будет куда более точное и конкретное сравнение, чем если мы будем сравнивать рабовладельческий строй (куда могут быть свалены одной кучей и Афины, и Спарта, и Персия, и Рим) с капитализмом (куда будет свалено ещё большее количество различных государств). Да, концепция ОЭФ позволяет делать обобщения, которые в некоторых случаях будут удобны. Однако эти обобщения, в силу описанных нами в данной статье причин, будут неточными, а в некоторых случаях и вовсе неверными, что нивелирует пользу от них.

Прогрессивные социал-демократы используют научные знания, а также политическую философию ценностей, которые подвергаются ревизии, обновляются и дополняются в соответствии с логикой социального прогресса. Это значит, что социал-демократия не испытывают потребности в нечётких, расплывчатых обобщениях и терминах, равно как и в попытках предсказания. Социал-демократия, имеющая в себе философскую основу плюрализма как гаранта реализации свободы, не требует для себя монистического понимания ни истории, ни философии истории, ни догматической идеологии. Последнее особенно важно, поскольку в последнее время в публичной среде сталинистов и марксистов-ленинистов наблюдается деградация до практик политической религиозности и сектантского поклонения. Для изучения и систематизации исторического опыта научный метод и философский подход (при соблюдении плюрализма) вполне достаточен. Резюмируя вышенаписанное, считаем необходимым для прогрессивных социал-демократов отказаться от придания большого значения теории ОЭФ, заменив её детальным изучением истории, которое, к сожалению, слишком громоздкое, чтобы вписаться в узкие рамки обобщающих философских концепций.

1. Большая советская энциклопедия [Текст]: [В 30 т.] / Глав. ред. А.М. Прохоров. 3-е изд. Т. 27. — 622 с. — Москва: Сов. энциклопедия, 1969. — с. 543.
2. Там же.
3. Большая советская энциклопедия [Текст]: [В 30 т.] / Глав. ред. А.М. Прохоров. 3-е изд. Т. 24. — 607 с. — Москва: Сов. энциклопедия, 1969. — с. 345.
4. Большая советская энциклопедия [Текст]: [В 30 т.] / Глав. ред. А.М. Прохоров. 3-е изд. Т. 27. — 622 с. — Москва: Сов. энциклопедия, 1969. — с. 544.
5. История России (Россия в мировой цивилизации) / Под ред. А.А. Радугина. М., 1997. – с. 24.
6. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. — 4-е изд. — М.: Политиздат, 1981. — 445 с.
7. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 13. — 771 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. — с. 7.
8. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 46. Часть 1. — 559 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1968. — с. 468-472.
9. Дискуссия об азиатском способе производства: по докладу М.С. Годеса. / 2-е изд. — 184 с. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009
10. М.С. Восленский. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – 294 с. — Москва: МП «Октябрь» — Советская Россия, 1991 год. — с. 573-577.
11. А.Б. Рахманов. Так были ли Маркс и Энгельс русофобами? // Россия в социальной мысли прошлого. №4 (49). — М.: 2005. — с. 153-164.
12. А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд. — 608 с. — М.: Омега-Л, 2005. — с. 105-106.
13. А.Н. Поляков. К проблеме общественных формаций // Вопросы философии. №6. — М.: РАН, 2003. — с. 4.
14. Фукуяма Ф. Конец истории? (рус.) // Вопросы философии. — 1990. — № 3. — с. 84-118.
15. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 4. — 615 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. — с. 427.
16. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 21. — 745 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. — с. 173.
17. Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов. — 896 с. — Мн.: Изд. В.М. Скакун, 1998. — с. 482-483
18. А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд. — 608 с. — М.: Омега-Л, 2005. — с. 106.
19. И.С. Филиппов. Феодализм // Большая российская энциклопедия. Том 33. Москва, 2017, стр. 260-261. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/world_history/text/4708765 (Дата обращения: 21.07.2021).
20. С.А. Хавина. Капитализм // Большая российская энциклопедия. Том 13. Москва, 2009, стр. 21. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/economics/text/2043060 (Дата обращения: 21.07.2021).
21. В.В. Согрин. Гражданская война в США 1861–65 // Большая российская энциклопедия. Том 7. Москва, 2007, стр. 599-601. [Электронный ресурс]. URL: https://bigenc.ru/world_history/text/2375323 (Дата обращения: 21.07.2021).
22. История средних веков (в двух томах), т. II. Учебник. Под ред. С.Д. Сказкина и др. Изд. 2-е, перераб. — 336 с. — М.: «Высш. школа», 1977. — с. 24-25.
23. А.К. Захаров. Марксизм: утопия и наука // Федеральный образовательный портал — экономика, социология, менеджмент (ecsocman.hse.ru). [Электронный ресурс]. URL: https://ecsocman.hse.ru/data/166/142/1217/5-Zaharov.pdf (Дата обращения: 26.07.2021).
24. К 90-летию со дня рождения профессора Анатолия Борисовича Венгерова (1928–1998) // Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (izak.ru). 29 января 2018 года. [Электронный ресурс]. URL: https://izak.ru/institute/events/k-90-letiyu-so-dnya-rozhdeniya-professora-anatoliya-borisovicha-vengerova-1928-1998/ (Дата обращения: 21.07.2021).
25. А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд. — 608 с. — М.: Омега-Л, 2005. — с. 107.
26. К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. Издание второе. Том 13. — 771 с. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. — с. 7.
27. Г.М. Ипполитов. Формационный подход к познанию истории: исчерпан ли его исследовательский потенциал? // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2009. Т. 11. № 6 (32). — с. 231-240.
28. Всеобщая история государства и права. Под ред. К.И. Батыра. — 348 с. — М.: Былина, 1996. — с. 54
29. А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд. — 608 с. — М.: Омега-Л, 2005. — с. 110.
30. А.Б. Венгеров. Теория государства и права: Учебник. — 2-е изд. — 608 с. — М.: Омега-Л, 2005. — с. 98.