Нейтральные страны в Первой мировой и скандинавская модель

Первая мировая война оказала огромное влияние на экономическое и политическое развитие нейтральных стран. Она вызвала глубокие изменения в их социальной и политической структуре, общественных отношениях и внутриполитическом развитии. Война способствовала выработке новых взглядов и подходов к экономическим, социальным, политическим, национальным и межнациональным проблемам.

Снижение уровня жизни

В годы войны важные сдвиги произошли во всех областях хозяйства нейтральных стран. Именно тогда они вошли в систему мирового торгового обмена. Это привело к бурному экономическому развитию, к перестройке национальных хозяйств, к отходу в дальнейшем (например, в Дании), от чисто аграрного направления в экономике к индустриально-аграрному. Дефицит сырья на внутреннем рынке, обусловленный военными действиями и блокадой транспортных путей, вызвал частичную перестройку экономики Нидерландов. Отрезанные от большинства рынков, голландцы вынуждены были развивать у себя некоторые новые отрасли промышленности — чёрную металлургию в Северных Нидерландах, электротехническую промышленность (“Филипс”), производство искусственного шёлка и так далее. В Испании с 1915 по 1919 годы капиталовложения всех видов предприятий возросли на 2886 млн песет. Национальный доход увеличился с 10 813 млн песет в 1914 году до 24 797 млн песет в 1919¹.

Война потребовала принятия чрезвычайных мер в области экономики. Государственное регулирование привело к решительной ломке традиционной экономической политики. Государство в условиях войны резко усилило вмешательство в процесс производства и ценообразования, что зачастую делалось в интересах широких масс населения. В скандинавских странах такое регулирование осуществлялось через структуры под эгидой созданных в 1914 году так называемых Чрезвычайных комиссий. Один из самых популярных датских политиков периода войны, министр внутренних дел радикал У. Роде, будучи активным сторонником политики государственного регулирования, полагал, что установление через неё новых отношений государственного и частного секторов является позитивным процессом для последующего экономического развития².

Форсирование нейтральными странами экспорта и нарушение нормального товарооборота привели не только к росту производства, но и к астрономическому росту цен на внутреннем рынке. Если в Испании индекс добычи угля к концу войны составил 168 (1911 = 100), то цена на него — 274,4; выплавка железа — 110, цена — 265, добыча вольфрама — 4555, цена — 122 850. Столь же значительным был рост цен на потребительские товары. Индекс роста цен на картофель в 1918 г. составил 218,2 (1914 = 100), на зерно — 117,1, сахар — 153,2, шерсть — 210³. Стоимость жизни во всех странах поднялась. Особо чувствительным в этом отношении стал 1917 год. Так, в Норвегии к концу года рост цен составил 125% против довоенного уровня, в то время как заработная плата возросла лишь на 77%. В Швеции в январе 1917 была установлена выдача хлеба в размере 250 г в день на человека. В Дании весной были введены карточки на хлеб и муку, а затем на масло и сало. Проблемы со снабжением заставили нидерландское правительство в 1917 году также принять решение о введении пайкового распределения. По карточкам выдавали хлеб (сначала 400 грамм в день на человека), сахар, какао, кофе и другие продукты, но с каждым днём их количество неуклонно уменьшалось. Начался настоящий голод, который не смогли предотвратить и принятые гаагским правительством меры по регулированию снабжения населения предметами первой необходимости. Даже в относительно благополучной Швейцарии за годы войны продукты питания вздорожали вдвое.

Повсеместно росло налоговое бремя. Особенно выделялись в этом отношении Нидерланды — здесь налоги и внутригосударственный долг росли постоянно. Новый военный налог лег на плечи швейцарцев. Война привела к свёртыванию ряда отраслей промышленности, росту безработицы и инфляции. К примеру, в Нидерландах число денег в обращении увеличилось с 321,8 млн гульденов в начале 1914 года до 1069,3 млн в декабре 1918-го. Обострилась жилищная проблема, что объяснялось, с одной стороны, сокращением строительства, с другой — повышением уровня занятости в городах.

Таким образом, за военные годы положение основной массы населения резко ухудшилось. Но для спекулянтов и биржевых дельцов война стала “золотым временем”. Контраст между роскошью нуворишей (в Скандинавии их называли “гуляш-бароны”) и бедствиями недоедающих, мерзнущих, выстраивающих длинные очереди тружеников обострил классовые противоречия в нейтральных странах. Всё это имело неизбежные социальные последствия и не могло не отразиться на росте политизации всех слоёв общества и на их социальной активности. Статус нейтралитета способствовал экономическому подъёму указанных стран, но он не предохранил их от социальных и политических потрясений, которыми была отмечена вся эта эпоха. Развивавшийся параллельно революционный процесс в Европе оказал влияние на активизацию политической борьбы. Но проявилось это не сразу.

Политика «гражданского мира»

Из всех нейтральных стран Европы наиболее уязвимой с точки зрения внутриполитической стабильности была Испания. В значительной степени это объяснялось тем, что здесь к перечисленным выше общим для всех нейтралов социальным проблемам добавлялась ещё одна — межнациональная. Из трёх районов Испании, населённых национальными меньшинствами — Каталонии, Страны басков и Галисии, — два первых являлись наиболее развитыми в промышленном отношении регионами страны, для которых остальная территория государства служила рынком сбыта промышленной продукции. Политика испанских властей в этих районах вызвала рост национального движения за автономию, во главе которого стояли влиятельные буржуазные партии. В целом за годы войны буржуазия в этих районах и вообще на севере страны значительно усилилась.

Лидеры Регионалистской лиги Каталонии, выдвинув в 1915 году требование объявления Барселоны порто-франко (право порта на беспошлинный ввоз и вывоз товаров), а затем и всей провинции свободной зоной, с марта 1916 всё настойчивее требовали предоставления автономий. Собравшаяся в Барселоне 19 июля 1917 года “Парламентская ассамблея”, куда вошли 15 сенаторов и 63 депутата кортесов, включая 2 сенаторов и 21 депутата, избранных вне Каталонии, наряду с другими выдвинула требование созыва Учредительных кортесов для принятия новой конституции, целью которой было бы узаконить преобразование государства, основанного на режиме автономии. Отряды гражданской гвардии по распоряжению губернатора патрулировали улицы. Все делегаты Парламентской ассамблеи были задержаны, но затем отпущены.

В других же нейтральных странах Европы ситуация первоначально оправдывала оптимизм правительств. Здесь на протяжении нескольких лет приносила свои плоды политика «гражданского мира». Дело в том, что проведение новой экономической политики регулирования всех сфер хозяйства требовало согласия между представителями всех политических партий и общественных сил, а кроме того, их поддержки и одобрения. В частности, различные партии Нидерландов объединились с правящим кабинетом либералов в священном союзе “по-нидерландски”. Даже социал-демократы, не участвующие в правительстве, заявляли, что “национальная идея взяла верх над национальными различиями”. Под национальной идеей в данном случае подразумевался нейтралитет. В швейцарском парламенте социал-демократ Г. Грейлих, выступая от имени своей фракции, заявил, что она будет голосовать за мобилизацию для охраны нейтралитета и за чрезвычайные полномочия военных властей. Грейлиху же принадлежали слова: “Классовая борьба пока прекращается. Мы должны её спрятать в угол”⁴.

В целом военные годы ознаменовались укреплением влияния социал-демократов. Изменение роли социал-демократических партий, вхождение, например, в Дании осенью 1916 года их представителя в правительство, усиление роли партий в политической жизни в условиях кризиса политической системы дали им возможность выступить с программами социализации, включавшими частичное разоружение, рабочий контроль над производством, регулирование цен, аграрную реформу. За годы войны значительно возросла их численность. Так, в той же Дании социал-демократы к концу войны имели более 100 тысяч избирателей и 32 места в фолькетинге. Лидер СДПД Стаунинг в 1915 году отмечал: “У нас длинный путь к цели, но когда мы оцениваем этот путь с начала и достигнутые результаты, то становится ясно, что мы находимся на правильном пути; мы участвуем в парламентской и коммунальной жизни, создаём рынок труда, постоянно увеличиваем доходы, оказываем влияние на занятость”⁵. В Нидерландах в массовую по местным меркам партию (25 тысяч человек) превратилась СДРП. Но это тоже была партия реформ, основным методом действий которой являлась “законная борьба” и парламентское разрешение конфликтов. Во время войны во всех социал-демократических партиях шла борьба между представителями радикального и умеренного направлений. Возьмём, к примеру, социал-демократическую партию Швейцарии (СДПШ). Здесь до организационного разрыва дело не дошло. Значительная заслуга в этом принадлежала председателю партии Р. Гримму. Он придерживался центристских взглядов и “цементировал” партию силой личного авторитета, который был высок и в мировом социалистическом движении. Достаточно сказать, что Гримм был председателем Циммервальдской (1915) и Кинтальской (1916) международных социалистических конференций, официальным лидером Циммервальдского объединения. Он сыграл важную роль в подготовке и проведении в апреле 1915 года в Берне международной конференции пролетарской молодежи⁶.

Левое крыло СДПШ во главе с Ф. Платтеном группировалось вокруг цюрихской организации партии. В Цюрихе действовала группа “Эйнтрахт” — небольшой кружок, объединявший политических эмигрантов и некоторых швейцарских рабочих. Гегемония в группе “Эйнтрахт” принадлежала российским большевикам и левым швейцарским интернационалистам. Значительной опорой швейцарских левых был и социал-демократический союз молодежи во главе с В. Мюнценбергом. С первых же дней войны этот союз и его газета “Фрейе югенд”, а также издававшийся во французской Швейцарии под редакцией Э. Дро журнал “Ля вуа де жён” вели в стране антивоенную пропаганду⁷.

В начале войны левое крыло СДПШ оставалось на позициях пацифизма и выступало (впрочем, весьма нерешительно) против центристского руководства Гримма. Но постепенно оно всё более радикализировалось, чему в немалой степени способствовало общение лидеров этого крыла с В.И. Лениным и другими большевиками, для которых нейтральная Швейцария стала прибежищем почти на весь период мировой войны. Ленин пристально следил за внутренней ситуацией в СДПШ, поддерживая её левое крыло⁸. Осенью 1916 года он лично составил тезисы “Задачи левых циммервальдистов в швейцарской социал-демократической партии”, рассчитывая на их одобрение большинством левых и центристов. На Кинтальской конференции‚ СДПШ представляли пять делегатов, из которых трое (Ф. Платтен, А. Робман, Э. Нобс) примыкали к Циммервальдской левой, другие (Э. Грабер, Ш. Нэн) были сторонниками Гримма.

7 января 1917 года Гримм провёл через ЦК СДПШ решение об отсрочке чрезвычайного съезда этой партии на неопределённое время. Съезд по требованию левых должен был окончательно определить позицию партии по отношению к мировой войне. Откладывая съезд, Гримм рассчитывал избежать раскола в партии. Принятое решение вызвало резкую критику со стороны левых и выступавшего на их стороне Ленина. Лидер большевиков полагал, что решение о переносе съезда “означает полную измену Гримма и издевку над партией со стороны оппортунистических вождей, социал-националистов. Всё циммервальд-кинтальское объединение и действие фактически превращено в фразу кучкой вождей (Гримм в том числе), грозящих сложить мандаты…”⁹. Ленин считал неотложным делом левых дать решительный отпор Гримму и всему правоцентристскому руководству СДПШ. “Вся борьба левых, — писал он, — вся борьба за Циммервальд и Кинталь перенесены теперь на иную почву: борьба против этой шайки вождей, оплевавших партию. Надо всюду собрать левых и обсудить способы борьбы”¹⁰.

Протесты и забастовки

В 1915-1917 годах по примеру швейцарских левых шведские левые Ц. Хёглунд и Т. Нерман вошли в состав Циммервальдской левой группы и на родине пропагандировали ленинские идеи¹¹. Впоследствии левые социалисты скандинавских стран стали одними из учредителей III Интернационала и вошли в состав его руководства. Но довольно значительная часть социал-демократов нейтральных стран отвергала большевизм, резко негативно относясь к ленинскому лозунгу “превращения империалистической войны в гражданскую”. Однако в русле общей радикализации в нейтральных странах усилилось революционное крыло в массовом рабочем движении. Так, Испанию с 1916 года сотрясали забастовки против роста дороговизны жизни, причём оба профсоюзных центра —- примыкавший к социалистам Всеобщий союз трудящихся (ВСТ) и анархо-синдикалистская Национальная конференция труда — действовали совместно. Начиная с марта 1917 года наряду с требованием улучшения условий жизни социалисты активно готовили всеобщую забастовку с целью “добиться фундаментальных изменений системы, которая будет гарантировать народу минимум условий для достойной жизни”. 9 августа забастовочный комитет, куда вошли лидеры социалистов и ВСТ Ф. Ларго Кабальеро, Х. Бестейро, Д. Ангиано и А. Саборит, призвал к всеобщей общенациональной забастовке. Основное требование — учреждение временного правительства, призванного организовать выборы в Учредительное собрание, что должно было означать начало смены режима, неспособного обеспечить сносные условия жизни народа.

Глава испанского правительства Дато, понимая серьёзность ситуации, ввёл военное положение, армия заняла стратегические пункты в столице. 18 августа забастовка была подавлена силой. Согласно официальным данным, жертвами стали 80 погибших, 150 раненых; 2 тысячи забастовщиков были задержаны. 24 августа 1917 года газета “Импарсиаль” сообщила: “Король выражает удовлетворение действиями армии”. 29 сентября военный трибунал приговорил членов забастовочного комитета к пожизненному заключению. Немедленно в движение за амнистию включились самые широкие слои испанского общества. 11 ноября приговорённые к пожизненному заключению рабочие лидеры были избраны советниками мадридского муниципалитета, а 24 февраля 1918 года в кортесы впервые в истории страны прошли шесть социалистов: П. Иглесиас, Х. Бестейро, И. Прието, Ф. Ларго Кабальеро, А. Саборит, Д. Ангиано.

Под влиянием российских революционных событий в 1917 году поднялась стачечная волна и в Швейцарии. Летом бастовали рабочие двух военных заводов в Цюрихе. Осенью происходили стачки и демонстрации в Берне, Цюрихе, Ла-Шо-де-Фоне, Женеве, Беллинцоне и в других городах. Они были направлены против дороговизны жизни, нехватки продовольствия и топлива. В целом, эти выступления носили стихийный характер. Летом 1917 года волна демонстраций прокатилась в Норвегии. 5 июня 1917-го состоялась массовая демонстрация рабочих в Стокгольме. Число трудовых конфликтов в Швеции неуклонно нарастало: в 1917 году их было 1777, в 1918 — 2378¹².

Октябрьская революция в России была воспринята в нейтральных европейских странах неоднозначно. В верхах общества она вызвала негативную реакцию. Резко отрицательно восприняли революцию многие представители деловых кругов, особенно те, кто вложил деньги в экономику России и мог их потерять. Некоторые представители среднего сословия вступали в вооружённые отряды борьбы против большевиков, действовавшие в странах Прибалтики вместе с немецким корпусом добровольцев¹³. Скептически и даже враждебно восприняли большевистскую модель общественного развития и умеренные социал-демократы нейтральных стран. Особенно выкристаллизовалась их позиция после разгона в январе 1918 года Учредительного собрания. Теперь большевистская диктатура представлялась им идеологической и социальной угрозой всему мировому порядку.

“Отцы революции, — писала копенгагенская газета “Социал-демократен”, — мечтают одним махом ввести русский народ в святая святых социализма, но они скоро окажутся в прихожей капитализма”¹⁴.

По-иному восприняли известие о взятии большевиками власти в Петрограде леворадикальные течения в социал-демократических партиях нейтральных стран. Они предприняли попытки консолидироваться. Ещё в мае 1917 была учреждена левая социал-демократическая партия Швеции. 8 апреля 1918-го в Дании левыми, вышедшими из Социал-демократической партии, была образована Социалистическая рабочая партия (Г. Трир, Мария Нильсен, М. Андерсен Нексе). В Нидерландах Социал-демократическая партия (СДП), сформировавшаяся из левого крыла СДРП, на парламентских выборах в июле 1918 года впервые получила два места. В целом эти выборы зафиксировали обострение внутриполитической ситуации в Нидерландах и усиление поляризации политических сил. Голод и лишения последних лет заставляли людей выходить на стихийные митинги, организованные социал-демократами. Выборы принесли победу Католической партии (30 мест из 100), но в то же время 22 депутатских мандата получила СДРП. Осенью 1918 года начались волнения в армии, где создавались солдатские Советы, а на предприятиях Амстердама — рабочие Советы.

Ноябрьская революция в Германии осенью 1918 года способствовала дальнейшему обострению политической ситуации в соседних с ней нейтральных странах. Так, на улицу вышли рабочие крупных шведских городов. Левые социалисты выступили с революционным манифестом, требуя установления республики, экспроприации крупного капитала и землевладения и призывая к организации Советов и всеобщей политической стачке. Армия была ненадёжна, и, по некоторым данным, шведский король Густав V уже готовился последовать примеру Вильгельма II. Однако усилиями правых социал-демократов и их лидера Брантинга кризис был преодолён. После начала революционных выступлений в Германии рабочий Амстердам по призыву газеты СДП “Ле Трибюне” также вышел на демонстрацию. Так называемая ‘красная неделя” — 11 — 7 ноября 1918 года — кульминационный период выступлений нидерландской социал-демократии. Но жестокое подавление демонстрации в Амстердаме и мощное проправительственное выступление военных и монархистов в Гааге заставили СДРП окончательно отказаться от революционных методов борьбы и перейти на реформистские позиции.

7 ноября 1918 года демонстрация в честь годовщины Октябрьской революции в России состоялась в Цюрихе. 12 ноября там же началась всеобщая политическая стачка. Она охватила около 400 тысяч человек. Бастующие требовали введения 48-часовой рабочей недели, пособий для инвалидов труда, пропорционального представительства в парламенте, предоставления избирательных прав женщинам, демократизации армии, выступали против антисоветской политики швейцарского правительства. Последнее обстоятельство послужило поводом к тому, что официальный Берн, обвиняя дипломатическую миссию РСФСР в подстрекательстве к этой стачке и в её субсидировании, выслал советских дипломатов из страны под вооруженным конвоем. Однако вскоре цюрихский суд установил непричастность советской миссии к забастовке. Против стачечников были направлены войска. Под давлением правых социал-демократов, входивших в стачечный комитет, 14 ноября стачка была прекращена¹⁵.

13 ноября 1918 многотысячная демонстрация состоялась в Копенгагене. Беспорядки на улицах продолжались до тех пор, пока не вмешалась полиция. Датский историк Э. Расмуссен отмечал: “Страна подошла к состоянию революции ближе, чем когда-либо за последние четыреста лет. Но эта ситуация не была всё-таки похожа на те революции, которые происходили на юге и востоке от Дании…”¹⁶ В день демонстрации руководство СДПД выступило с воззванием, в котором подчёркивалась необходимость проведения реформ, политической и экономической демократизации общества. Не последнюю роль в отказе социал-демократов ряда нейтральных стран от революционных методов борьбы сыграло то, что нейтралитет этих государств, хотя и удерживавшийся с большим трудом, позволил сохранить территориальную целостность, а правящие партии показали себя готовыми на основе политики национального примирения провести ряд важных социальных реформ. Реальные плоды такой в высшей степени прагматичной реакции не заставили себя ждать.

Рождение Скандинавской модели

Развитию социального партнёрства в скандинавских странах способствовал ряд благоприятных предпосылок. За годы войны произошли значительные изменения во всей социальной и политической структуре этих государств. Усилилось влияние промышленной и финансовой буржуазии. Вырос статус рабочего класса. Среднее сословие выделилось в особую социальную группу населения. Начавшийся во второй половине ХIХ века процесс интенсивного возникновения буржуазно-консервативных и буржуазно-либеральных партий — сначала как парламентских группировок, а затем как общенациональных политических организаций — в годы войны продолжился. В Дании, например, в 1915 году возникла Консервативная партия, выражавшая интересы промышленного и финансового капитала. Главными пунктами её программы были вопросы об обороне, сохранении частной собственности, о необходимости поддержки среднего сословия в городах и сельской местности, о защите мелких предприятий. Новая программа была принята в 1915 году и датской буржуазной партией Хёйре. Партия выступала также в поддержку среднего сословия, мелких предприятий, против монополизма трестов и картелей.

Политика “гражданского мира”, активно поддержанная социал-демократами и буржуазными партиями, способствовала тому, что правительства скандинавских стран смогли приступить к радикальным политическим реформам. Раньше всех, ещё в самый разгар войны, это сделала Дания. 5 июня 1915 года здесь была принята новая конституция, согласно которой вводилось новое право выборов в обе палаты риксдага. Избирательное право было впервые предоставлено женщинам и прислуге. На выборах в фолькетинг возрастной ценз был понижен с 30 до 25 лет. Одновременно на выборах в верхнюю палату — ландстинг — возрастной ценз повысился с 30 до 35 лет. Было отменено право короля на назначение 12 членов верхней палаты, а число членов фолькетинга увеличивалось со 114 до 140, ландстинга — с 66 до 72. Устранялись привилегии дворянства, лены и майорат. Особый косвенный и постепенный порядок избрания верхней палаты гарантировал медленность его партийного обновления. Из 72 членов ландстинга 18 избирались из его прежнего состава. Остальные избирались голосованием в течение восьми лет. Половина состава ландстинга должна была меняться каждые четыре года. Фолькетинг избирался сроком на четыре года. Ни одно правительство не могло теперь удержать власть без поддержки нижней палаты. Согласно конституции ландстинг мог парализовать инициативу фолькетинга¹⁷.

Проведение реформ ускорилось по окончании мировой войны. Большое влияние на правящие круги скандинавских стран оказал страх перед “красной волной”, двигавшейся с Востока. В Швеции в 1918—1919 годах произошёл “демократический прорыв” — была проведена третья парламентская реформа, означавшая демократизацию выборов в обе палаты. При выборах в коммунальные органы устранялось имущественное неравенство. К выборам во вторую палату допускались как мужчины, так и женщины с 23 лет, за исключением лиц, получавших постоянное пособие на бедность. Для депутатов первой палаты имущественный ценз, однако, сохранялся, а возрастной ценз участников коммунальных выборов был повышен с 21 до 23 лет. В Норвегии в результате избирательной реформы 1919 года на парламентских выборах мажоритарная система была ограничена пропорциональной. Возрастной ценз для избирателей снизился с 25 до 23 лет. В Дании судебная реформа отделила судебную власть от исполнительной, а также ввела гласность судопроизводства и суд присяжных для судебного разбирательства тяжких преступлений.

Своеобразно решались межнациональные проблемы. В 1918 году был подписан договор между Данией и Исландией сроком на 25 лет в предоставлении последней независимости. Исландия провозглашалась постоянно нейтральным государством, однако с оговоркой, что её внешняя политика по-прежнему будет определяться и осуществляться правительством Дании. Морская инспекция вдоль исландского побережья также оставалась за Данией. Таким образом, полной самостоятельности Исландия пока не получила. Развивалось движение за самоуправление и на принадлежавших Дании Фарерских островах. В начале первой мировой войны Партия самоуправления получила большинство в фарерском лёгтинге. Она выступала не за отделение, а только за автономию в рамках королевства, за самоуправление через лёгтинг, который должен был получить законодательную власть во внутренних фарерских делах. Позже в датской прессе отмечалось, что датчанам “потребовались колоссальные усилия для того, чтобы понять, что движение за самоуправление не было враждебным Дании, а лишь попыткой маленького народа найти свое место в мире”¹⁸. Партии самоуправления удалось побиться закона о преподавании в школах фарерского языка”¹⁹.

В Дании в феврале 1919-го был принят Закон о хусменах (мелких сельских хозяевах). Согласно ему государство предоставляло бесплатно землю безземельным для создания небольших хозяйств на условиях государственной аренды. При этом производилась конфискация части старинных родовых имений, ранее неотчуждаемых и неделимых, а также церковных земель. Во всех странах Скандинавии был введён 8-часовой рабочий день. Новое законодательство дополнило принятые в годы войны законы, в том числе о бедности, о поддержке стариков, жилищный, об учреждении больничных касс, о рынке труда. Проведение реформ облегчалось тем, что в этих странах, благодаря выгодной экономической конъюнктуре, к моменту проведения реформ была создана солидная материальная база.

В годы войны в рамках “свободных переговоров” профсоюзов с предпринимателями получило развитие социально-экономическое партнерство в сфере отношений труда и капитала. Система социального маневрирования, или “система мондизма”, была направлена на нейтрализацию леворадикальных течений в рабочем движении, стабилизацию политической ситуации, введение элементов смешанной экономики. Усилившееся взаимодействие профессиональных, политических и государственных институтов явилось результатом, с одной стороны, роста консолидации буржуазно-либеральных сил, с другой — начавшегося ещё до войны процесса интеграции всего рабочего движения (прежде всего в лице профсоюзов) в общественные структуры капиталистического общества.

Идея о социальном государстве политически укрепилась как в результате возросшего влияния социал-демократии, так и благодаря тому, что она нашла во время войны понимание и поддержку традиционных буржуазных партий — и либералов, и консерваторов. Так, радикал, министр внутренних дел У. Роде критически относился и к социал-демократическим представлениям о социализме, и к идеям либералов о необходимости в послевоенный период резкого поворота назад к свободным нерегулируемым отношениям. Он был одним из первых датских политиков, которые попытались претворить в жизнь идею “третьего пути” — экономического развития страны в условиях военного времени. В октябре 1916 года Роде заявил: «Когда мир проанализирует опыт военных лет, изучит способы и методы, которые применялись не только у нас в стране, но и в других странах мира, тогда будет создан обобщающий опыт, он явится “золотым запасом”, на котором будет строиться политика будущего. Это время не пройдёт бесследно, оно будет осмыслено; соответствующим образом будут оценены та общность идей и значение сотрудничества, которые возникли в период войны»²⁰. Таким образом, в годы войны либеральная буржуазия скандинавских стран сделала важный шаг в направлении компромисса с социал-демократией.

Свой отрезок пути в этом направлении прошли и идеологические лидеры скандинавских социал-демократов. Размышления о развитии социализма, “вызревании” его в недрах капиталистического общества, и прохождении им ряда промежуточных фаз постоянно присутствовали в их трудах периода войны. Например, датский историк, социал-демократ Г. Банг незадолго до своей кончины в 1915 году писал:

Победа социализма не последует сразу после окончания войны. Потребуется переходный период, когда обострится решающая борьба между имущими и неимущими классами, когда прогрессивные и регрессивные процессы будут сменять друг друга, но когда, однако, определится конечный результат. Победа рабочего класса и падение капиталистического общества ранее будут предопределены. Многое указывает на то, что война дала начало этому периоду, который явится решающей фазой современной классовой борьбы“²¹.

До первой мировой войны не только левые, но и центристы выступали против парламентского пути к социализму. Эволюция же рабочего движения и либерализма в годы войны, усиление влияния социал-реформистского направления свидетельствовали, что “парламентский путь к социализму” приняли не только правые, но и центристы в рабочем движении Скандинавии.

Политика “гражданского мира” в годы войны заложила основы и способствовала созданию климата “общественного консенсуса”. Это означало, что в обществе, где продолжали существовать социальные противоречия и социальные конфликты, утверждалось широкое согласие относительно того, что противоречия должны преодолеваться в рамках существовавших общественно-политических структур, парламентским способом, путём компромиссов.

Общественно-политическая обстановка в скандинавских странах в годы войны значительно отличалась от ситуации в других государствах Западной Европы, и прежде всего в Германии и Австро-Венгрии, где кризис политической системы привёл к революции. В скандинавских странах она характеризовалась развитостью гражданского общества, политических свобод, давними традициями урегулирования межклассовых отношений, готовностью ведущих политических сил к компромиссу, организованностью пролетариата. Благодаря достижению “гражданского мира” в годы войны стали складываться политические, институциональные, философские концепции скандинавской модели развития, при которой важную роль играло сочетание двух начал — рыночной экономики и социально ориентированной системы распределения при последовательном укреплении активной роли государства в деле социальной защиты людей труда.

1. Tunon de Lara M. Op. cit. P. 19-20.
2. Кудрина Ю. В. Первая мировая война и Дания // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории / Отв. ред. Ю.А. Писарев, В.Л. Мальков. М., 1994. С. 217-218.
3. Madariaga S. de. Op. cit. P. 306.
4. Темкин Я.Г. Указ. соч. С. 36.
5. История Дании: XX век. С. 55.
6. О роли Гримма в циммервальдском движении см. подробнее: История II Интернационала. М., 1966. Т. II. С. 449, 452-456, 499, 501.
7. Манфред А.З. Циммервальдское движение в швейцарской социал-демократии // Пролетарская революция, 1929. №7(90). С. 18-29.
8. См. подробнее: Темкин Я.Г. Указ. соч. С. 499-512.
9. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 49. С. 359.
10. Там же.
11. Кан А.С. Швеция и Россия в прошлом и настоящем. М., 1999. С. 193-196.
12. Кан А.С. Вступление Швеции в эпоху империализма 1900-1906 // История Швеции. Отв. ред. А.С. Кан. М., 1974. С. 400-424; Он же. История скандинавских стран. М., 1971. С. 180
13. Кудрина Ю.В. Указ. соч. С. 224.
14. Ruslands Diktator dode i Mandags // Social Demokraten. 1924. 23 Jan.
15. См. подробнее: Фарнер К. Рабочий класс Швейцарии до и после Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1958.
16. Цит. по: История Дании: XX век. С. 59.
17. Karsted T. Grundloven. Med et rids af dens historie gennem 125 ar. 1849 — 5 juni 1974. Kobenhavn, 1975. S. 24-26.
18. История Дании: XX век. С. 223.
19. Кудрина Ю.В. Рец. на кн.: Сундбёл П. Политика Дании в отношении Исландии 1917-1918 // Вопросы истории. 1982. № 6. С. 17-21.
20. Цит. по: Кудрина Ю.В. Первая мировая война и Дания. С. 218.
21. Там же. С. 220.